О происхождении Ивана Павловича Тамеса известно немногое. Он, вероятно, был сыном гравера Павла Тамеса, одного из тех иноземцев, которых в большом количестве пригласил Петр из Западной Европы во время "великого посольства" в 1697-1698 гг. Достоверно известно, что у Ивана Павловича был сын Иван, называвший себя голландским купцом (однако на его могиле на Введенском кладбище значилось "John Tames, Esq.", что заставляет предполагать его английское происхождение).

Об Иване Павловиче Тамесе сохранились воспоминания известного писателя XVIII в. П. И. Рычкова, отданного к нему в детстве для обучения языкам, бухгалтерии и коммерции: "Сей господин Тамес был муж великого сведения не только в коммерции, но и во многих других делах, и за его разум и многие полезные проекты к заведению и распространению в России разных мануфактур находился в особливой милости у его Величества, высокославные памяти государя императора Петра Великого".

Полотняная фабрика Тамеса на протяжении нескольких десятков лет была самой крупной в Москве: вначале, в 1720 г., на ней работали 841 рабочий и имелось 443 стана, расположенных в разных местах Москвы. Так, ткацкое ее отделение, контора и склад помещались в Белом городе, в Малом Знаменском переулке, а в Хамовниках находилось прядильное отделение. Здесь в 1720 г. к уже немалому своему участку Тамес прикупил еще несколько соседних владений (вдовы П. Сафоновой, капитана флота И. П. Шереметева, учителя Н. Вяземского), и с 1725 г. стал единоличным владельцем фабрики. В 1729 г. И. П. Тамес умер, и фабрикой стал управлять его сын Иван, который еще более увеличил ее: так, в 1752-1753 гг. он купил в Хамовниках II смежных владений. В межевой книге 1755 г. значится "двор с каменным и деревянным строением Ивана Иванова сына Тамеса", а "во оном дворе 8 десятин 441 квадратная сажень". Но кроме этого участка, на котором, в основном, находились производственные строения, ему по улице Чудовке принадлежал "двор с садом и прудом" общей площадью более 5 десятин. В 1775 г. ни одна из четырех имевшихся тогда в Москве полотняных фабрик даже и примерно не могла сравниться с тамесовской: так, если у Тамеса было тогда 259 станов, на которых работало 283 рабочих, то на второй по мощности фабрике Афанасия Гончарова у Яузских ворот было всего 10 станов с девятью (!) рабочими.

Но в конце XVIII в. полотняная фабрика разоряется. Наследники продают ее другим владельцам, и в конце концов ее участок, фабрику, станки и оборудование, а вместе с ними и крепостных крестьян, приписанных к фабрике, приобретает в 1802 г. казна. Оборудование и крестьян потом продали за ненадобностью купцам Колокольникову и Грачеву (они имели фабрики неподалеку), а тамесовский дом предположили "чрез выстройку его сделать удобным ко вмещению войск". Хамовнические казармы, комплекс которых состоит из трех одинаково решенных корпусов, предназначенных для трех батальонов, строили в 1807- 1809 гг. (на фасаде здания две даты: 1807 и 1926; первая относится к началу строительства, а вторая - к реставрации), и, как предположили исследователи, автором их был архитектор Луиджи Руска, чей проект практически воплощал сын выдающегося зодчего М. Ф. Казакова - Михаил Матвеевич.

Летом 1812 г. в казармах формировались отряды Московского ополчения. В 1863 г. здесь устроили две полковые церкви - во имя апостолов Петра и Павла при Перновском и Несвижском полках, а в XX столетии напротив казарм сложили деревянную, прихотливо украшенную церковь (проект архитектора И. И. Бони) Сумского гусарского полка, освященная в честь св. Георгия Победоносца 5 декабря 1910 г. Она не сохранилась: вероятно, была разобрана в годы гражданской войны. При советской власти здания Хамовнических казарм также использовались по своему назначению - в них находились казармы имени Л. Д. Троцкого, позже имени М. В. Фрунзе.

С правой стороны от них, почти вплотную, стоит здание бывшей полицейской части (N 16), построенное, вероятно, после пожара 1812 г. Здание, как ни странно это может показаться, было одним из культурных центров Москвы, сюда приходили почти все знаменитые русские писатели и художники того времени: в квартире на втором этаже жил критик и полицейский врач Сергей Сергеевич Голоушев (писательский псевдоним Глаголь), равным образом близкий и к медицине и к искусству: "в комнатах, - как вспоминал Б. К. Зайцев, - смесь акушерства с литературой и этюдами Левитана".

Комплексу Хамовнических казарм принадлежал и великолепный "Шефский дом", прекрасный классический особняк с красивой формы портиком и пандусами въездов (Комсомольский просп., 13). Шефским этот дом назывался потому, что предназначался для шефа полка - в то время у каждого крупного воинского соединения был не только непосредственный начальник, но и свой шеф, часто крупный сановник или же член императорской фамилии.

Дом известен в истории декабристского движения тем, что, вероятно, в нем в 1817 г. проходили совещания офицеров гвардейских полков, прибывших в Москву для участия в церемониях отбытия памятника Минину и Пожарскому и закладки храма Христа Спасителя. В собраниях у полковника А. Н. Муравьева, начальника штаба сводного гвардейского отряда, участвовали будущие декабристы И. Д. Якушкин, М. А. Фонвизин, С. И. и М. И. Муравьевы-Апостол, М. С. Лунин, Ф. П. Шаховской и другие.

В результате встреч и обсуждений они образовали "Военное общество", собрания которого стали весьма многолюдны. "У многих из молодежи, - вспоминал И. Д. Якушкин, - было столько избытка жизни при тогдашней ее ничтожной обстановке, что увидеть перед собой прямую и высокую цель почиталось уже блаженством, и потому немудрено, что все порядочные люди из молодежи, бывшей тогда в Москве, или поступили в Военное общество, или по единомыслию сочувствовали членам его". На одном из совещаний Якушкин предложил убить императора Александра, но его товарищи после обсуждения отвергли столь крайнюю меру.

"Шефский дом" был перестроен из более старого здания, возможно, каменных научат, стоявших на территории большого владения, принадлежавшего в начале XVIII в. А. Ф. Лопухину, дяде царицы Евдокии. Но в конце XVIII в. полотняная фабрика разоряется и ее участок продают казне, которая строит Хамовнические казармы, а старый дом Тамесов становится "Шефским домом". Когда дом приобрел современный вид и кто делал эту перестройку, остается неизвестным - возможно, это произошло на рубеже XVIII и XIX вв. Рядом с "Шефским домом" - еще два строения середины XIX в., связанные с воинскими казармами: это манеж (N 17) и гауптвахта (N 19а), стоящие в глубине, позади жилых зданий.

За комплексом зданий Хамовнических казарм до линии Окружной железной дороги идет новая застройка, из которой выделяется так называемый дворец молодежи, построенный в 1988 г. по проекту Я. Б. Белопольского - один из тех образцов советской архитектуры, которые заполонили наши города, с ее монотонными и обязательными формами пилонов, отделкой белым бетоном и керамическими иллюстрациями "достижений".

В одном из новых домов, недалеко от Комсомольского проспекта, на улице Ефремова (N 13) жил и там скончался в 1993 г. известный москвовед, автор прекрасных книг о Москве - "Москва в кольце Садовых", "Чайковский в родном городе" и других - Юрий Александрович Федосюк.

Однако новая жилая застройка в Хамовниках в советское время появилась не на Комсомольском проспекте, открытом для движения в 1958 г., а на Хамовнической набережной, где уже в 1923 г. заселили рабочими бывшей Сытинской типографии один из первых домов, введенных в эксплуатацию после тяжелой разрухи. Это было здание в русском стиле, начатое в 1912 г. и почти законченное до большевистского переворота для Чудовского подворья (N 10). Затем был выстроен в 1926-1928 гг. ближайший к Крымскому мосту жилой дом N 2, а между этими двумя постройками два жилых дома (N6 и 8) образуют некий ансамбль - фасады их "украшены" приставными колоннадами на четыре этажа и картинами наверху, которые должны отображать счастливую жизнь. На угол ул. Т. Фрунзе выходит большое жилое здание (N 12), с рустом на двух нижних этажах и частым ритмом эркеров (1951-1952 гг., архитектор Г. К. Яковлев).

* Оглавление * 1 * 2 * 3 * 4 * 5 *

Баннерная сеть "Исторические сайты"