Очерк третий

В Узком в соборной церкви

Согрешихом, беззаконовахом, неправдовахом пред Тобою,
ниже соблюдохом, ниже сотворихом, якоже заповедал еси нам:
но не предаждь нас до конца, отцев Боже.
Великий Покаянный канон Св. Андрея Критского

Построена в котором году и кем неизвестно, ибо в означенной церкви никаких записок не имеется.
Клировая ведомость Казанской церкви в Узком 1828 г.

О создании каменной Казанской церкви в Узком известно настолько мало, что кажется, ее величественный белоснежный силуэт, возносящийся над бесчисленными кронами деревьев, сам собою возник здесь по некоему особому Божию произволению.

РОДОСЛОВНАЯ ТИХОНА НИКИТИЧА СТРЕШНЕВА СТРЕШНЕВЫ (РОД ИЗВЕСТЕН С1543 ГОДА). Таблица составлена по данным "Российской родословной книги" П. В. Долгорукова и материалам Российского государственного архива давних актов. Выделены имена представителей рода Стрешневых, владевших Узким.

Воссоздавая обстоятельства возникновения этого дивного храма, убеждаешься в том, что это действительно так. Возведение его открывает трагическую, исполненную подлинного величия историю борьбы русского благочестия за свой священный, заповеданный Божественным Спасителем мира долг "воздавать кесарю кесарево, а Божие Богу" (Мф.XXII,22; Мк. XII, 17; Лк. XX, 25). История создания Казанского храма в миниатюре отражает весь ход болезненного духовно-нравственного перелома, который пережила Россия с наступлением петровской эпохи. В маленьком, никому не известном Узком оставили свой след виднейшие участники духовного противостояния, которым отмечено это страшное время.

10 марта 1697 года, в среду третьей седмицы Великого поста, государь Петр I Алексеевич покидал Москву, отправляясь в составе Великого посольства в заграничное путешествие.¹ В числе ближайших сотрудников, собравшихся проводить монарха, видим мы человека, которому суждено стать героем нашего повествования. Это боярин Тихон Никитич Стрешнев. Строго и властно смотрят его проницательные глаза, и в их глубине мелькает едва уловимый оттенок скорби.

Боярин Стрешнев - одно из первых лиц в государстве. Даже в официальных документах его зачастую именуют просто "Тихон Никитич", поскольку всем известно, о ком идет речь. В отсутствие государя к нему присылают приветствия иностранные послы, а секретарь австрийского посольства Иоганн Корб даже именует Стрешнева громким титулом "Его Царского Величества Сберегателя".² Боярин Стрешнев становится одним из пяти лиц, на которых при отъезде возлагает монарх управление государством, он объявляет свои решения именем государя, и власть его настолько велика, что Василий Осипович Ключевский остроумно замечает по этому поводу: "Старая законодательная формула "государь указал и бояре приговорили" могла бы теперь замениться другой:

Боярин Т. Н. Стрешнев?3 Портрет. Конец XVII - начало XVIII вв. Москва. Филиал ГИМ "Палаты в Зарядье XV-XVII вв. Дом бояр Романовых"

Тихон Стрешнев или князь Ромодановский указал, и бояре смолчали".⁴

Однако внешнее могущество давно не радует, а тяготит Тихона Никитича, ибо покупается оно во многом ценою спасения собственной души. Читая свидетельства современников о боярине Стрешневе, поражаешься, с одной стороны, величиной и одаренностью этой натуры, с другой, - болезненной раздвоенностью его характера, существованием в одном человеке двух людей, живущих в постоянном противоречии.

Сохранившиеся свидетельства не оставляют сомнений в том, что Тихон Никитич, воспитанный в старинном московском укладе был по-русски благочестив и никогда не изменял этой своей настроенности. Внешним ее проявлением служила оставленная Стрешневу в неприкосновенности "боярская" борода.⁵

Воспоминания современника рисуют нам картину пожара Москвы 1698 года и повествуют, что святыни из Успенского собора Кремля несли "пешком Архиерей, и Архимандриты и священники, а посох Петра Митрополита нес Тихон Стрешнев в Никитский монастырь".⁶ Мало кто из мирян мог удостоиться чести прикоснуться к этой великой православной святыне, и такое право не могло быть следствием положения или каких-либо государственных заслуг. Оно свидетельствовало только о доверии к Тихону Никитичу духовенства.

Роль боярина Стрешнева в делах церковных была велика и нашла свое отражение даже в памятниках законодательства.⁷ "Кому Соборную Церковь ведать изволишь?" - спрашивал Тихон Никитич царя по смерти Святейшего Патриарха Адриана. Ясно сознавая, какую угрозу Церкви таит в себе промедление с выбором нового Патриарха, Стрешнев пытался подвигнуть Петра на скорейшее избрание Первосвятителя.⁸ Попытки Стрешнева оказались безуспешны, но к его посредничеству обращался Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Стефан Яворский, и имя Тихона Никитича часто звучало там, где речь шла об отношениях самодержца к Церкви или представителям высшего духовенства.⁹

Боярин Стрешнев был известен в Православном мире и за пределами Русской Церкви. В 1700 году Иерусалимский Патриарх Досифей обсуждал с русским посольством вопрос о помощи России в деле возвращения православным Гроба Господня. Святейший Досифей передал послам грамоты, адресованные Патриарху Адриану, царю Петру и некоторым видным сановникам Московского государя, которые могли повлиять на положительное решение этого вопроса. Одна из грамот Святейшего Досифея была вручена Тихону Никитичу Стрешневу.¹⁰

Следственное дело царевича Алексея Петровича сохранило показание наследника престола, что он "надеялся на людей, которые старину любят так, как Тихон Никитич Стрешнев". Подобное признание могло стоить головы любому, но преданность Тихона Никитича государю была настолько известна, что "под именем Стрешнева, как писал современник, разумели всех верных царю, именем Тихона Никитича ознаменовывалась память вернейших министров".¹¹ В силу этого Стрешнев мог позволить себе некоторую "свободу убеждений" и то, что он, по показанию царевича Алексея, "старину хваливал"¹², не имело для него никаких последствий.

Судьба Стрешнева смолоду оказалась связанной с жизнью императора Петра I. При рождении царевича он был вместе с князем Борисом Алексеевичем Голицыным определен к нему в качестве "поддядьки", то есть первого домашнего воспитателя.¹³ Стрешнев был Петру родственником, хотя и очень отдаленным: он являлся "правнучатым братом" царя Алексея Михайловича (См. Родословную Т. Н. Стрешнева).

Обладавший глубоким, проницательным умом и благородством характера, 28-летний Тихон Никитич искренне привязался к своему питомцу, а после смерти царя Алексея Михайловича, несомненно, осознал и лежавшую на нем ответственность в воспитании наследника престола.

Вся жизнь юного царевича до совершеннолетия прошла под присмотром внимательных и зорких глаз Тихона Никитича, находившегося при нем почти неотлучно. "Из хором Великого Государя Царя и Великого Князя Петра Алексеевича, - сообщают нам столбцы дворцовых приказов, где отражалась повседневная жизнь царской семьи, - выходил окольничий Тихон Никитич Стрешнев, а приказал..." Чего только не приказывал Стрешнев: заботился об одежде маленького царевича, заказывал для него игрушки, воспитывал своего питомца в любви к святыням, посылая от его имени по монастырям деньги на молебны и раздачу милостыни.¹⁴ Тихон Никитич сопровождал юного Петра в его паломничестве в Соловецкий монастырь, где жизнь путешественников не раз подвергалась опасности в волнах сурового Белого моря.¹⁵

Но помимо внешней жизни двора, становившейся предметом описания документов, существовала жизнь внутренняя, где происходила жестокая и немилосердная борьба. Царь Алексей Михайлович скончался, когда Петру было всего три года, и, будучи дважды женат, оставил две враждовавшие не на жизнь, а на смерть группировки родственников: Милославских, родичей первой супруги Марии Ильиничны, и Нарышкиных - близких царицы Натальи Кирилловны, матери Петра.

По смерти отца на престол взошел старший сын царя от Милославской Федор Алексеевич, но, будучи слаб здоровьем, царствовал всего семь лет и в 21 год скончался. Попытки провозгласить царем десятилетнего Петра, минуя младшего сына Алексея Михайловича от Милославской Ивана, которого Петр значительно превосходил здоровьем и умом, оказались неудачны. Милославские, руководимые властной и чрезвычайно умной царевной Софьей, возбудили страшный стрелецкий мятеж. На глазах у будущего царя проливалась кровь неповинных людей и на стрелецкие копья были брошены и растерзаны воспитатель царицы Натальи боярин Артамон Сергеевич Матвеев и ее родной брат Иван Кириллович Нарышкин.

Кровавое видение надломило психику десятилетнего ребенка, которого через несколько дней вместе с братом Иваном торжественно венчали на царство. Во время этого трагического венчания юного царя Петра вел под руки окольничий Тихон Никитич Стрешнев.¹⁶ Тихон Никитич, заботливо склонившийся в этот момент над своим царственным питомцем в готовности послужить ему опорой и защитой, - наилучший и самый верный образ отношения к государю его воспитателя.

Тихон Никитич разделял все превратности судьбы, выпавшие на долю опальной царицы и ее сына в правление царевны Софьи. Здесь проявилось одно из основных качеств его богато одаренной натуры: он умел быть полезным без показного усердия, устраивать все необходимое тактично, не навлекая на себя раздражения. Стрешнев был воспитателем царевича с рождения, но во время стрелецкого мятежа никто не требовал бросить его на копья. Позже, когда краткий период правления Софьи подошел к концу, современники почти не упоминают Стрешнева в числе основных действующих лиц. Однако, как только был схвачен начальник стрельцов думный дьяк Шакловитый, розыскное дело было тут же поручено Тихону Никитичу Стрешневу, который был возведен Петром на одну из высших ступеней правления Русского государства.¹⁷

Близость к государю стала для Тихона Никитича основой его жизненной трагедии. Характеризуя нравственный облик самодержца, В. О. Ключевский писал: "С десяти лет кровавые события, раздражающие впечатления вытолкнули Петpa из Кремля, сбили его с привычной колеи древнерусской жизни, связали для него старый житейский порядок с самыми горькими воспоминаниями и дурными чувствами... Понятия и наклонности Петра получили крайне одностороннее направление. Вся политическая мысль его была поглощена борьбой с сестрой и Милославскими; все гражданское настроение его сложилось из ненавистей и антипатий к духовенству, боярству, стрельцам, раскольникам".¹⁸

Став полновластным правителем, Петр начал проявлять недовольство всем укладом русской жизни, а по кончине в 1694 году матери, царицы Натальи, не замедлил излить накопившееся раздражение в самых отталкивающих и уродливых формах. К этому периоду относится начало активной деятельности "всешутейшей и всепьянейшей" компании царя, куда входило до двухсот человек наиболее значительных в государстве лиц, в кощунственных пародиях предававших публичному осмеянию обряды веры, части богослужебного ритуала и церковную иерархию.¹⁹

Боярин Стрешнев, как и все близкие Петру люди, оказался втянутым в эти монаршие "забавы". Был он не только свидетелем и наблюдателем совершавшихся кощунств, но не уберегся и от непосредственного участия в них.²⁰ "Min Her Heilige Vader" - "мой господин святый отец", - обращается в письмах к Стрешневу самодержец. Обращение это отнюдь не свидетельство почтения, выраженного в шутливой ("издевочной", как метко выразились бы в старину) форме, а элемент кощунственной игры. После смерти Патриарха Адриана, когда "игра" во многом утратила свою остроту, Петр перестал так "величать" Тихона Никитича.²¹

Что же вынуждало Стрешнева разделять со своим царственным питомцем его дикие выходки: боязнь остаться не у дел, страх монаршей расправы или обычное малодушие? Ни одна из причин не кажется удовлетворительной.

Преданность Стрешнева своему государю - плод его убеждений и неподдельной человеческой любви к Петру - заставляла Тихона Никитича поступаться собственной совестью, вынуждала подвергать поруганию то, что он привык любить и почитать как святыню. Не чувствовал Тихон Никитич и морального права устраниться от своих обязанностей, поскольку, как признавали даже люди, не расположенные к Стрешневу, "внутри правления государственного большую часть дела он делал".²²

Как государственный деятель боярин Стрешнев был сыном своего века. В соответствии с представлениями времени, часто жестоко, творил он "суд и расправу" и был, по образному выражению составителя родословных, "человеком большого ума и нрава крутого".²³

Отношение Стрешнева к преобразованиям, проводимым его царственным воспитанником, вытекало из нравственного постулата преданности царю. Мнения государя были для Тихона Никитича законами, которые он умело воплощал в жизнь. Однако его внутреннее отношение к "затеям" царя далеко не всегда было сочувственным.

Духовная раздвоенность усугубила природное стремление Тихона Никитича укрыться от людей: будучи известен абсолютно всем он всюду присутствовал, но отовсюду ускользал своими чувствами и мыслями. Даже А. Н. Толстой, бойким пером изобразивший в своем знаменитом "Петре первом" окружение царя, заметил о нем недоуменно: "Ближайший из людей, бывший еще при младенце Петре в поддядьках, Тихон Никитич Стрешнев, - на устах блаженная улыбка, бровями занавешены глаза, чтоб люди зря не судили: лукав ли он, умен, какого нраву".²⁴

Странным и болезненным образом уживались в Тихоне Никитиче два противоположных человека. Один из них выступал неутомимым сотрудником самодержца, разделявшим все его начинания, не исключая и участия во "всеплутейшей" компании. Другому, как единомышленнику, поверял свои горести Святейший Патриарх Адриан, рассчитывая встретить в его лице не только сочувствие, но и деятельную поддержку.²⁵

В гнетущей душевной неустроенности застаем мы боярина Стрешнева в селе Никольском в свите ближайших сотрудников Петра, провожающих царя в заграничное путешествие. В минуту расставания, впервые за несколько дней прощальных пиров, неумолкающих речей и похмелья, вдруг возникла тишина - молитвенная, покрывшая русскую землю тишина Великого поста, "Не уклони сердце мое в словеса лукавствия, непщевати вины (искать оправдания) о гресех" (Пс. CXL, 4), - слышались из Никольского храма слова покаянного песнопения.²⁶ Задумчиво глядел Тихон Никитич вслед царю.

Родовая обитель Стрешневых Мешовский Георгиевский монастырь Калужской епархии Основан царицей Евдокией Лукьяновной не позднее 1642 года

События последних лет в краткий миг прощания с царем отчетливо встали перед его мысленным взором. Сердце исполнялось покаяния, а покаяние искало и внешней формы выражения, лучшей из которых благочестивому русскому человеку XVII столетия виделось основание монастыря. Под кров обители, созданной собственным усердием и трудами, можно было на склоне лет - Тихон Никитич стоял на пороге своего 50-летия - совсем удалиться от мира.

Подобный исход виделся не одному боярину Стрешневу. Другой воспитатель Петра, член "всепьянейшей" компании князь Борис Алексеевич Голицын, потомки которого впоследствии унаследовали Узкое, окончил свои дни монахом.²⁷

Мысль о создании монастыря зрела у Тихона Никитича не один год. Жизнь русского человека была неразрывно связана с Церковью. Под Ее Покров прибегал он в горести и радости, и по русским храмам можно легко прочитать всю историю нашего Отечества. О самом существовании многих людей мы знаем только благодаря воздвигнутым ими храмам. Русь исполнена храмов и обителей, воздвигнутых по обету, в благодарность Богу, в утешение в постигшей скорби или в надежде отмолить душу заблудшего ближнего.

Подобным образом мыслили и Стрешневы. Пережив правление Софьи, утвердившись на высших государственных степенях, Никита Константинович и Тихон Никитич Стрешневы желали выразить свою благодарность Богу. Однако до конца 90-х годов в Москве мы не видим храмов, основанных Никитой Константиновичем или Тихоном Никитичем. Очевидно, они собирались создать нечто большее, чем приходской храм, и задумывались об основании небольшой родовой обители, в которой была бы увековечена их память. Мысль эта была тем более оправдана, что родовой монастырь Стрешневых в небольшом городке Мещовске (в нынешней Калужской области), который они не забывали в течение всей своей жизни и обогатили значительными вкладами,²⁸ отстоял далеко от Москвы.

Еще в середине 80-х годов привлекла внимание Стрешневых вотчина их родственников Узкое. Предметом пристального интереса Тихона Никитича Узкое стало при жизни Якова Максимовича Стрешнева, возродившего деревянную Казанскую церковь после пожара. Не пожелав расставаться с Узким, Яков Максимович передал вотчину во владение сыну Дмитрию, но решился на продажу небольшой ее части, немедленно "вписанной в земли господина боярина Никиты Константиновича и сына его боярина Тихона Никитича Стрешневых".²⁹

Сын Якова Максимовича Дмитрий, четвероюродный брат Тихона Никитича, поначалу также не проявлял особенного желания продать Узкое. Только в начале 1693 года Дмитрий Яковлевич Стрешнев "ту свою вотчину село Уское с пустошьми, со всеми угодьями и со крестьяны продал за 5 тысяч рублев брату своему боярину Тихону Никитичу Стрешневу",³⁰ явно не устояв перед величиной предложенной ему суммы.

Для того чтобы оценить ее значительность, достаточно сказать, что выкуп у помещика превосходного мастера-иконописца Георгия Зиновьева, создателя иконостасов Казанского храма в Узком, обошелся Оружейной палате в 100 рублей и такая плата считалась большой.³¹ Если же говорить о той цене, которую платил за земли Узкого Максим Федорович Стрешнев, начиная созидать свою вотчину, то сумма, предложенная Тихоном Никитичем, превысила ее более, чем в 10 раз.³² За всю историю Узкого это был единственный случай действительной его продажи.³³

Что же подвигло Тихона Никитича, обладавшего немалым земельным состоянием,³⁴ заплатить столь внушительную сумму за Узкое, не обещавшее хозяйственных выгод, а "экономическую деятельность" в нем свести к наделению Казанского храма землей и официальному оформлению церковного землевладения?³⁵ Очевидно, покупка Узкого оправдывалась нематериальным интересом - набирала силу деятельность "всепьянейшей" компании, и Стрешневы, стремясь к покаянию, стали всерьез помышлять об основании обители.

Узкое обладало идеальным положением для создания монастыря: оно было удалено от столицы и в то же время легко досягаемо. Возвышенная пленительной девственной красоты местность была словно самой природой предуготована для создания храма. Выбор Стрешневых оказался безукоризненным, и сейчас, три века спустя, Казанская церковь в Узком возносится над Москвою, знаменуя господствующую высоту современного города.³⁶

Практика создания обителей была на Руси чрезвычайно разнообразной. Монастырь мог складываться постепенно и бывало, что этапы создания обители отражали вехи духовного роста ее основателя. Подобным путем намеревался идти Тихон Никитич Стрешнев, и на примере возникновения в Москве Крестовоздвиженского монастыря мы видим, как при благоприятных обстоятельствах могла бы сложиться судьба Казанского храма.

Представитель московской знати Владимир Григорьевич Ховрин, пользовавшийся особой любовью великого князя Василия Темного, возвел на месте своего московского дома каменный храм в честь Воздвижения Креста Господня. Несколько времени спустя храм стал собором основанного Владимиром Григорьевичем Крестовоздвиженского монастыря, а еще через 20 лет храмоздатель принял в его стенах иноческий постриг.³⁷

Вероятно, избрал бы этот путь и Тихон Никитич, но то, что было возможным и естественным в Московской Руси, стало невероятным в "регулярном" государстве Петра Великого. С началом его царствования замысел основания монастыря уже не мог расцениваться как личное желание, осуществление которого зависело только от благословения церковной власти. На государственные преобразования самодержца все более ложилась тень кощунственных забав "всепьянейшей" компании. Все отчетливее слышался разлад между самодержцем и Патриархом, и мысль о создании монастыря стала для боярина Стрешнева зримым средством утолить жажду покаяния.

"Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою, воздеяние руку моею, жертва вечерняя", - растаял в серебристой морозной дымке последний вздох покаяния. Последний раз поклонился Стрешнев царю. Судьба Узкого была решена.

* Оглавление * Продолжение *

1. Богословский М. М. Петр I. Материалы для биографии (Далее Петр I...) М.-Л. 1941. Т. II. С. 14.

2. Корб И. Дневник поездки в Московское государство Игнатия Христофора Гвариента, посла императора Леопольда I, к царю и великому князю Московскому Петру Первому в 1698 году, веденный секретарем посольства Иоанном Георгом Корбом / Перевод с латинского Б. Женева и М. Семевского (Далее Корб И. Дневник...). М. 1868. С. 60. Титул "Его Царского Величества Сберегатель", "присвоенный" Корбом Т. Н. Стрешневу - лучшее свидетельство его преданности царю. Реально такого титула не существовало, а почетный титул "Царственныя большия печати и государственных посольских дел сберегателя" был дан царевной Софьей князю В. В. Голицыну и имел отношение исключительно к области иностранных дел (Богословский М. М. Петр I... М.-Л. 1940. Т. 1.С. 429).

3. Портрет, хранящийся в отделе ИЗО Государственного исторического музея (Инв. № 62366/И1-2), поступил туда в 1928 г. из ликвидированного музея-усадьбы Покровское-Стрешнево (См.: Селинова Т. А. Портретная галерея Глебовых-Стрешневых в с. Покровское // Памятники культуры. Новые открытия. 1996 г. М. 1998. С. 310). При поступлении в картотеку он был внесен под названием "портрет боярина Стрешнева", поскольку не содержал никакой информации о том, кто именно из рода Стрешневых изображен на нем. Предположение, что портрет изображает Тихона Никитича Стрешнева основано прежде всего на том, что он самый знаменитый и влиятельный представитель рода на рубеже XVII и XVIII веков и по возрасту близок боярину, которого представляет нам портрет. Однако следует иметь в виду, что Тихон Никитич был в это время не единственным боярином в роде Стрешневых, а учитывая, что портрет датируется концом XVII - началом XVIII века, то есть временным промежутком не менее четверти столетия, то о возрасте изображенного лица трудно судить, и портрет может с успехом представлять, например, отца Тихона Никитича боярина Никиту Константиновича Стрешнева. Кроме того, необходимо представлять, что Покровское-Стрешнево, откуда "родом" портрет принадлежало отнюдь не потомкам Тихона Никитича. Его наследовали потомки четвероюродного брата Тихона Никитича боярина Родиона Матвеевича Стрешнева. (См. Родословную на С. 34). Правда, сын Родиона Матвеевича Иван Родионович был близок Тихону Никитичу и по его кончине вел наследственные дела внучки Тихона Никитича Софии (РГАДА. Ф. 1209. Дела молодых лет по Московскому уезду. Д.10032. Л. 168об). Он, безусловно, мог получить портрет Тихона Никитича в дар от его наследников. Могли передать этот портрет владельцам Покровского наследники Софии Стрешневой князья Голицыны, но полной уверенности в том, что художник запечатлел именно Тихона Никитича Стрешнева нет. Портрет этот не привлекал внимания исследователей, и ни в иллюстрированном альбоме А. М. Аушева "Современники и деятели императора Петра I Великого" (СПб. 1872), изданного к 200-летию со дня рождения Петра, ни в сборнике "Петр Великий. Его полководцы и министры. (М. 1852) нет изображения Т. Н. Стрешнева. Портрет этот почему-то не попал и в поле зрения Н. А. Баклановой, изучавшей коллекцию портретов ГИМ при подготовке фундаментального труда М. М. Богословского "Петр I. Материалы для биографии", где помещены изображения всех ближайших Петру людей (Богословский М. М. Петр I. Материалы для биографии. Т. I. С. 397). Таким образом, портрета, достоверно изображающего Тихона Никитича Стрешнева, мы сегодня не имеем.

4. Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. IV (Далее Курс русской истории...) // Ключевский В. О. Сочинения в 9-ти томах. М. 1989. Т. IV. С. 136.

5. Из уважения к своему воспитателю Петр сохранил Т. Н. Стрешневу бороду, когда по возвращении из заграничного путешествия собственноручно резал боярские бороды (Корб И. Дневник... С. 88). Впоследствии, когда ношение бороды было обложено пошлиной, боярин Стрешнев пользовался этим правом "беспошлинно".

6. Куракин Б. И. Жизнь князя Бориса Ивановича Куракина, им самим описанная (Далее Куракин Б. И. Жизнь князя...)//Архив кн. Ф. А. Куракина. СПб. 1890. Кн.1. С. 258.

7. ПСЗ.Т. IV. №1780.

8. Устрялов Н. Г. История царствования Петра Великого. (Далее История...) СПб. Т. IV. Ч. 1. С. 535.

9. Соловьев С. М. История России с древнейших времен (Далее История России...). М. 1962. Т. 16. С. 337; Рункевич С. Г. Архиереи петровской эпохи в их переписке с Петром Великим. СПб. 1906. С. 149; Письма и бумаги Петра Великого. СПб. 1887. Т. I. С. 854, 857-858 и др.

10. Извлечено М М Богословским из архива МИД (Богословский М. М. Петр I... М.-Л. 1948. Т. V. С. 265).

11. Корб И. Дневник... С. 312.

12. Соловьев С. М. История России... М. 1963. Т. 17. С. 183.

13. Корсакова.В. Д. Тихон Никитич Стрешнев // Русский биографический словарь. СПб. 1909. Т. 19. С. 588.

14. Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. М. 1872. С. 43, 51 и далее.

15. Богословский М. М. Петр I... Т. I. С. 181.

16. Корсакова В. Д. Тихон Никитич Стрешнев // Русский биографический словарь. СПб. 1909. Т. 19. С. 588.

17. Записки А. А. Матвеева // Записки русских людей / Собраны И. П. Сахаровым. М. 1841. С. 56; Куракин Б. И. Гистория о царе Петре Алексеевиче (Далее Гистория...) // Архив кн. Ф. А. Куракина. СПб. 1890. Кн. 1. С. 61; Kleinschmidt A. Russland's Geschichte und Politik. Darstellt in der Geschichte des russischen hohen Adels. Von Dr. Arthur Kleinschmidt Cassel. 1877. P. 131.

18. Ключевский В. О. Курс русской истории... Т. IV. С. 15.

19. Создание "всешутейшей и всепьянейшей" компании, как установил М. М. Богословский произошло еще в 1692 году (Богословский М. М. Петр I... Т. I. С. 136-137), но пока жива была Наталья Кирилловна, деятельность ее была стеснена - мать Петр любил и не хотел доставлять ей лишних огорчений своими непристойными поступками.

20. Сохранились письменные свидетельства об этом царя Петра и самого Т. Н. Стрешнева (Богословский М. М. Петр I... Т. 1. С. 251, 291; Т. 2. С. 506).

21. Грамоты и письма Петра Ведикого. 1693-1709 (Далее Грамоты и письма...) // Голиков И. И. Деяния Петра Великого. М. 1842. Т. 14. С. 9, 10 и далее.

22. Куракин Б. И. Гистория... С. 63. Б. И. Куракин остро недолюбливал Т. Н. Стрешнева, видимо, в силу каких-то семейных отношений: его родной брат кн. Иван Иванович Куракин женился на дочери Стрешнева Елене Тихоновне без ведома и согласия Бориса Ивановича. Кроме того, Куракина раздражало "худородство" Стрешнева и вызывала ревность привязанность к Тихону Никитичу Петра. Куракин даже пытался оспорить эту привязанность, заявляя, что царь Тихона Никитича "внутренне не любил" (Там же. С. 75). Этим и вызван нелестный отзыв Б. И. Куракина о Тихоне Никитиче: "О характере его описать можем только, что человек лукавый и злого нраву, а ума гораздо среднего, токмо дошел до сего градусу таким образом, понеже был в поддядьках у царя Петра Алексеевича с молодых его лет и признался к его нраву и, таким образом, был интриган дворовой" (Там же. С. 63). К сожалению, именно по этому весьма далекому от истины отзыву чаще всего и судят о незаурядной личности Т. Н. Стрешнева, поскольку мнение Куракина цитирует В. О. Ключевский в своем "Курсе русской истории" (Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. IV. С. 16).

23. Долгоруков П. В. Российская родословная книга. Ч. IV. С. 415.

24. Толстой А. Н. Собрание сочинений в 8 томах. М. 1972 Т 7. С. 166.

25. См. прим. 62.

26. Из чинопоследования вечерни Литургии Преждеосвященных Даров, которая совершается по средам и пятницам в течение Великого поста. Совершалась Литургия Преждеосвященных Даров и 10 марта 1697 года в Никольском храме села Никольского (Холмогоровы В. И. и Г. И. Исторические материалы... Вып. 3. С. 135-136), принадлежавшего сподвижнику Петра ближнему боярину князю М. Я. Черкасскому (Черкасский, кн. Михаил Яковлевич // Русский биографический словарь. СПб. 1905. Т. 22. С. 219-221), когда Петр прощался со своими ближайшими сотрудниками, отправляясь в заграничное путешествие (Tagebuch des Generals Patrick Gordon. St-Petersburg. 1852.V. 3. p. 94).

27. Голицын Н. Н. Материалы для полной родословной росписи князей Голицыных. Киев. 1880. С. 12.

28. Никита Константинович и Тихон Никитич Стрешневы делали в монастырь не только денежные вклады. Они жертвовали в обитель колокола, ризы, церковную утварь, богослужебные книги. О значительности их пожертвований свидетельствует тот факт, что в монастырском Синодике среди частных родов, которые "святую обитель во всем снабдевают и потребная подавают", род боярина Н. К. Стрешнева упоминается третьим (Леонид (Кавелин), архимандрит. Историческое описание Мешовского Георгиевского мужского общежительного монастыря. М. 1870. С. 19, 22-23, 34, 49, 156, 171).

29. РГАДА. Ф. 1209. Дела старых лет по Московскому уезду. Д. 9917. Л. 14об.

30. Там же. В работе Д. О. Шеппинга (Шеппинг Д. О. ук. соч. С. 27) допущена опечатка или ошибка: продажа Узкого состоялась не в 1691, а в 1693 году.

31. Георгий Зиновьев "поступил в число жалованных мастеров, будучи выкуплен у помещика своего... за большую для того времени плату 100 рублей, составлявшую еще в петровское время оклад генерала" (Филимонов Г. Д. Симон Ушаков... С. 32).

32. При покупке Узкого Т. Н. Стрешневым вотчина насчитывала 1158 десятин. В 1628 году М. Ф. Стрешнев покупал земли "по полторы десятины за рубль" (Готье Ю. В. Окрестности допетровской Москвы // Москва в ее прошлом и настоящем. М. 1910. Вып 3. С. 34-35), следовательно стоимость земель Узкого по цене их первоначальной покупки составляла 386 рублей против 5000, которые заплатил Тихон Никитич Д. Я. Стрешневу.

33. Узкое в течение всего периода своего существования не продавалось, а наследовалось. В частности продажа Узкого гр. С. В. Толстой своему племяннику кн. П. Н. Трубецкому в 1883 году произошла по символической цене (3000 рублей) и только юридически оформила переход имения по наследству (Коробко М. Ю. Усадьба Узкое... С. 69-70).

34. Медушевский А. Н. Формирование государства: власть и сословия // Политическая история. Россия - СССР - Российская Федерация. М. 1996. Т. 1.С. 97.

35. РГАДА. Ф. 1209. Дела старых лет по Московскому уезду. Д. 9917. Л. 15об. (Опубликовано: Холмогоровы В. И. и Г. И. Исторические материалы... Вып. 8. С. 109). Земля эта считалась церковной при всех владельцах Узкого, хотя владели ею помещики и за это выплачивали церковному причту денежную ругу: "Земли при сей церкви усадебной около десятины, пашенной и сенокосной по генеральному плану 24 десятины значится издавна... Владеет ею помещик и за оную производит ругу...; дела о сей земле никакого не производится... (Клировая ведомость Казанской церкви в Узком. 1846 год // ПИ AM. Ф. 203. Оп. 744. Д. 2246. Л. 59об). Из 24 десятин "удобными", т. е. пригодными для земледелия были только 17 (ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 746. Д. 1568. Лл. 267об- 268).

36. "В современном рельефе территории Москвы выделяется Теплостанская возвышенность; высота ее у санатория "Узкое" достигает 253м над уровнем моря и более 150 м над уровнем р. Москвы" (Москва: Энциклопедия. М. 1980. С. 11).

37. Зверинский В. В. Материалы для историко-топографического исследования о православных монастырях Российской империи. (Далее - Материалы...) СПб. 1892. Вып. 2. С. 170.

* Оглавление * Продолжение *

Баннерная сеть "Исторические сайты"