ДУБРАВЫ

Благословляю вас, леса...
А. К. Толстой

Если ты, читатель, будешь проходить коломенским заповедным местом к высокому берегу Москвы-реки, то благоговейно обнажи голову перед матерым дубом - он, наверное, единственный в России, при жизни которого произошла Куликовская битва. Во времена Бориса Годунова или, скажем, в годы Ивана Болотникова, стоявшего здесь бунтарским лагерем, дуб был немолод. В XVIII веке поэт Александр Сумароков, любивший гулять в Коломенском, вспоминал былые годы: "Сей дуб присутствием Петровым украшался, отец отечества под оным просвещался". Тогда еще помнили, что юный Петр любил читать, сидя возле могучего дерева. Теперь же почтенный старец, как подобает ветерану, в шрамах и рубцах, ссадинах и затянутых ранах, бодро шумит по весне зеленью, радуется теплу, прилетевшим с юга пернатым. Как удалось патриарху уцелеть среди бесчисленных природных и людских бурь?

Издавна у нас считалось, что дуб - краса лесов, что среди дубов дышится особенно легко. Леса-чащобы с небольшими прогалинами на протяжении столетий вплотную подступали к Москве; внутри города и в ближайших окрестностях было много тенистых дубрав, рощ, перелесков. Коломенское всегда было местом, где не мог разгуляться топор дровосека. Так и пережил своих одногодков коломенский патриарх. У него есть внуки и правнуки, возраст которых не менее трехсот лет. Прислушаемся к их шуму - многое видели они.

Не надо думать, что деревья-монументы - одни почтенные старцы. Седовласый Кремль в последние годы украсился прекрасными цветущими аллеями. Яблони, груши, вишни непередаваемо хороши в пору белого цветения или в золотые дни листопада. К одному из деревьев охотно подходят и подолгу стоят приезжающие из разных стран. "Космос" - так назвали дуб, посаженный Юрием Гагариным, первым из людей планеты поднявшимся в космос. Есть аллегорический смысл в том, что холм над Москвой-рекой хранит воспоминания о "космическом Колумбе". Где-где, а в Кремле особенно очевидно, что у камней - долгая память. Но дерево, шелестящее листвой, воссоздает образ живого человека. Есть аллея космонавтов и на Выставке достижений народного хозяйства.

Москва, огромная, многомиллионная, пропахшая бензином и выхлопными газами, с теплотой и нежностью относится к деревьям-памятникам и заповедным лесным местам. Режим государственного заказника, предусматривающий охрану и воспроизведение растительного и животного мира, установлен в лесопарковом защитном поясе Москвы, занимающем десятки тысяч гектаров. Особенно тщательно надо охранять ансамбли садово-паркового искусства, такие, как Коломенское, Измайлово, Царицыно, Кусково, Останкино, а также Бульварное кольцо, Александровский и Кремлевский сады. Среди создателей этих ансамблей мы видим таких зодчих, как Аргунов, Баженов, Казаков, Растрелли, Воронихин... Зеленые старожили высоко ценятся Москвой. Кто равнодушно пройдет в Ботаническом саду на проспекте Мира мимо "ивы Петра", посаженной, по преданию, им самим? Царицыно принадлежало славному семейству Кантемиров, выходцев из Молдавии. В царицынском парке сохранился дуб, который молва именует "дубом Кантемира". Предание гласит, что Кантемир мечтал о будущем под этим дубом. Таким образом, это дерево - память о выдающемся деятеле.

Есть возле Москвы село Остафьево, принадлежавшее некогда другу Пушкина П. А. Вяземскому, поэту и литератору. Особенно же Остафьево знаменито тем, что в нем Карамзин написал семь томов "Истории государства Российского". Этой выдающейся книге в Остафьеве установлен памятник, один из немногих памятников книге в нашей стране. С памятником соседствуют дубы, посаженные при таких обстоятельствах. В начале XIX века, когда были установлены дипломатические отношения России с Соединенными Штатами Америки, первый американский посол, вручая свои верительные грамоты, преподнес также своеобразный сувенир - желуди с могилы первого американского президента Джорджа Вашингтона. Желуди были высажены в парке Царского Села под Петербургом, и спустя много лет здесь выросли дубы. По просьбе Николая Михайловича Карамзина его дочь собрала желуди с "дубов Вашингтона" в Царском Селе, вырастила их в горшках и потом высадила в Остафьеве, где выросла аллея красавцев дубов.

Едва ли не все Бульварное кольцо - память о проходивших некогда по этим аллеям поэтах, прозаиках, живописцах, ученых, артистах... Старые деревья хранят в своих кронах давно умолкшие голоса. Когда, читатель, ты будешь проходить Покровским бульваром, то, находясь возле Подколокольного переулка, вспомни о том, что угловой дом (№ 18) - обитель писателя Николая Дмитриевича Телешова, устроителя некогда знаменитых "сред". "Среды" меняли вместе с Телешовым адрес, но последнее их местопребывание - Покровский бульвар. Под этими деревьями проходили Чехов, Горький, Короленко, Мамин-Сибиряк, братья Бунины, Куприн, Вересаев, а также Шаляпин, Рахманинов, Левитан, Головин... Они не были безразличны к окружавшей их жизни - восхищались Москвой, горевали о ее бедах, мечтали о будущем... Деревья, помните ли вы, о чем толковали большие люди? Прислушаемся к голосам, доносящимся из глубин десятилетий.

Мамин-Сибиряк. Что ни шаг, то история... Москва походит на старинную книгу.

Иван Бунин. Жизнь не стоит на месте,- старое уходит, и мы провожаем его часто с великой грустью. Да, но не тем ли и хороша жизнь, что она пребывает в неустанном обновлении?.. Чем-то осветят новые люди свою новую жизнь? Чье благословение призовут они на свой бодрый и шумный труд?

Шаляпин. Братцы, петь до смерти хочется! Будем петь всю ночь!

Гиляровский. ...поражен, очарован и навсегда полюбил Москву, и любил ее, любил! Любил ее, какой она была, люблю ее такой, какая она есть!

Не будем думать, что под сенью московских бульваров великие люди встречались только в прошлом. Кто только не сидел на этих скамейках, кто не прогуливался по дорожкам, усыпанным листвой!.. Вот, опираясь на палку, быстро движется старик с львиной гривой волос, с лицом, обожженным солнцем. Знакомьтесь - Сергей Николаевич Сергеев-Ценский, писатель, академик, автор замечательной "Севастопольской страды". Он постоянно жил в уединении на пустынном берегу в Крыму, в Алуште, но в Москве бывал часто и живал неделями.

Возле Тверского бульвара, в доме № 25, располагается Литературный институт, из его стен вышло не одно поколение литераторов. Он помещается в знаменитом Доме Герцена - с ним связано множество памятных эпизодов. Совсем недавно на Тверском бульваре можно было встретить Твардовского, Исаковского. В наши дни прохожие почтительно кланяются Леониду Максимовичу Леонову, быстро шагающему по тропинке, помнящей шаги И. С. Тургенева, Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского.

* * *

Многомиллионный город "включил в свои пределы" не только скверы и парки, но и леса. Справочники утверждают, что лесопарковый пояс окружает Москву почти сплошным кольцом. Есть ботанические сады, парк Дружбы, детские парки... Некоторые из них - места всеобщих гуляний. Зелень занимает в столице свыше сорока тысяч гектаров, то есть площадь, на которой мог бы разместиться самостоятельный и не такой уж маленький город.

Было бы непростительным благодушием полагать, что все благополучно с охраной окружающей среды. Далеко не все делается по охране зелени - у нас на глазах погиб старый детский парк между Марьиной рощей и Рижским вокзалом. Дворы не только озеленяются, но, увы, и лишаются деревьев.

Новые посадки ведутся постоянно, и если в послевоенную пору сажали преимущественно тополь, то теперь высаживают липы, березы, клены, ясени, вязы - особенно любимые народом деревья.

Москва - не только асфальтовые улицы, но и леса. Любят москвичи Сокольники, настоящий русский лес, уголки которого с любовью писали Саврасов и Левитан. От Оленьих прудов к Большому фонтану ведут семь аллей-просек - кто их не знает? Многие московские семьи едут в воскресенье из душного города в Серебряный бор, где аллеи напоены смолистым запахом сосны, где редкое сочетание хвои, песка и воды, удобных мест для купания - с пляжами и укромной тенью, манящей к себе в жару. Основной бор здесь составляют двухсотлетние сосны - их около сорока тысяч. Они возвышаются на крутых и отлогих берегах Москвы-реки и озера Бездонка, словно колонны, выкованные кузнецом-богатырем из красной меди. А как хорошо здесь зимой, в будние дни, когда только дятлы выстукивают свою песню!

Поразительна стойкость сосен: ведь в погожие дни сюда направляется пятьсот - шестьсот тысяч человек - несметные людские толпы. Природа не сумела бы одна, без постоянной помощи, выдержать поток. Редчайший бор охраняется и подсаживается лесоводами, несущими здесь службу.

Некогда огромные дубовые леса, как я уже говорил, подступали к самой Москве. В Останкине сохранился уголок этих лесов, занимающий десять гектаров. Здесь что ни дерево - живая история. Более двухсот деревьев живут третье столетие.

Необыкновенное место - лесная опытная дача Сельскохозяйственной академии имени Тимирязева. Если вы выйдете из метро "Аэропорт" (по современным понятиям это центр города) и пройдете пешком минут пятнадцать - двадцать, то попадете в лес, где есть глухие, почти непроходимые чащобы, лесные полянки, тропинки, аллеи, болота. Дача производит огромное впечатление еще и потому, что рядом с этой лесной стороной, где распевают весной соловьи, а зимой четко раздается стук дятлов, рядом с этим зеленым царством - огромный город с его звуками. Лес глушит городские шумы, и в глубину аллей и полян доносятся только перестуки электропоездов. Помянем же добрым словом тех, кто создал этот уголок Москвы. Лесная дача была основана в 1862 году лесоводами академии. Среди тех, кто сажал деревья,- Дмитрий Николаевич Прянишников, он занимался лесопосадками сто лет назад, будучи студентом Петровской земледельческой и лесной академии. Вековые деревья помнят прикосновение его рук, а невдалеке, на сквере (улица Прянишникова), стоит памятник ученому. Посадки здесь производятся из года в год, испытывается приживаемость деревьев, климат, который они создают. Растут здесь преимущественно дубы, липы, вязы, лиственницы. Много кустарников по берегам болотистых мест. Дендрарий напоминает о Рихарде Шредере, его заложившем, авторе известной книги "Русский огород...". Легко и радостно дышится после уличной жары. В последние годы полюбили здешние просеки любители бега - по утрам на тропинках мелькают те, кто стремится встретить рассвет в лесу, когда природа особенно прекрасна. Зимой приятно наблюдать, как по деревьям летают белочки. Живший в этих местах поэт Александр Яшин писал:

Покормите птиц зимой,
Пусть со всех концов
К вам слетятся, как домой,
Стайки на крыльцо.

Небогаты их корма.
Горсть зерна нужна,
Горсть одна - и не страшна
Будет им зима.

Самый же крупный лесной массив возле столицы - Лосиный остров, гордость и надежда Москвы, ее лесное прошлое, настоящее и будущее. Он и впрямь похож на остров - его клин входит в Москву, его земля тянется к Мытищам, Калининграду, Балашихе. Еще в XVII веке в одном из посольских посланий говорилось: "Близ Москвы есть место, в котором водится превеликое множество зверья, которого не только ловить запрещено под строгим наказанием, но даже рубить в этом лесу деревья не дозволено..." Речь шла о Лосином острове, находящемся неподалеку от Щелкова, по соседству со знакомой всем кольцевой дорогой. На сравнительно небольшом участке сосредоточилось все, чем богаты растительность и животный мир среднерусской полосы. Здесь у истоков рек Яузы и Пахорки обитают и поныне свыше двухсот различных видов животных, гнездятся утки и лебеди. Говорят, что по количеству видов животных и растений он не уступает знаменитой Беловежской пуще.

Человек заботится о Лосином острове - здесь не рассекается лесной массив, не прокладываются дороги, щадят деревья и травяной покров, постоянно сажаются леса. В начале 70-х годов выпустили на свободу в этих местах, изобилующих низким сосняком, мхами, багульником, клюквенными болотами, пятнистых оленей и косуль. Грациозные животные прижились и расплодились по всему Подмосковью. Лосей же стало так много, что они часто выходят на дорогу и даже заходят на московские окраины.

Самый большой лесопарк столицы - Измайловский, занимающий площадь больше тысячи гектаров. Среди парков, расположенных в городской черте, он самый большой в Европе. Некогда здесь было место царской охоты, и вся местность называлась - Измайловский зверинец. Была тут целая система сообщающихся прудов.

Москва любит свое Измайлово, его липы, ясени, ели, пойму реки Серебрянки, живописные перелески, сливающиеся с лесопарковым поясом, окружающим столицу.

* Оглавление *

Баннерная сеть "Исторические сайты"