МАСТЕРСКАЯ, СТАВШАЯ МУЗЕЕМ

Люблю нашу матушку-Москву.
С. Т. Коненков

На двери табличка: "Музей открыт..." Рядом - тихий Тверской бульвар и шумная Пушкинская площадь. Эта дверь - вход в квартиру-мастерскую Сергея Тимофеевича Коненкова, с которым столько связано в совсем недавней моей жизни. Поэтому и пишу я о Коненкове как о живом человеке. Еще не умолкли звуки его шагов, и вот кресло, где он только что сидел. В этих стенах я всегда слышу его голос.

Приходилось ли тебе, читатель, встречать внезапно наступившие сумерки в густом лесу, где сквозь лиственный шатер едва-едва можно разглядеть свет звезды; где белесый туман, повисший над поляной, кажется бородой загадочного исполина, где ствол в полутьме выглядит как неведомое языческое существо? В лесу особенно остро ощущаешь, что природа полна тайн...

Сложное, щемящее и вместе с тем радостное чувство испытываешь в мастерской, где неутомимо работает Сергей Тимофеевич Коненков.

К естественному восторгу, вызванному встречей с прекрасным, примешиваются смутно-тревожные ощущения, рожденные полуфантастическим свиданием со сказочными образами леса, вод, берегов, лугов, полей, нашедшими счастливое пластическое воплощение.

Внимательно посмотрим по сторонам. Неторопливо шествует, добродушно улыбаясь, старичок-полевичок, пестун, наставник, опирающийся на дорожную клюку. За ним движется старичок-кленовичок, знающий целебный родник. На суковатом дереве сидит глазастая сова-вещунья. Причудливый пень напоминает Чудище поганое о семи головах, которые в жаркой схватке отрубит Аника-воин. Из-за густых озерных зарослей выходит гибкая русалка, что заманивает легковерных путников на песчаное дно, ее упругое светящееся тело полупрозрачно. Сплетения ветвей вдруг оборачиваются сияющей Жар-птицей, которая уносит героя от Бабы-Яги, летает в заморскую страну и клюет золотые яблоки в саду у Кощея Бессмертного.

Трудно представить, что эта страна языческих легенд и средневековых сказаний находится в центре современного города.

В комнате, соседствующей с приемным залом, открылась дверь, и на пороге появилась высокая фигура доброго повелителя лесных чудес, кудесника, вызвавшего из неоглядной дали времен обитателей лесных кущ, живших во времена Садко и Святогора.

У него острые, не по-стариковски молодые глаза. Это глаза художника, умеющие зорко видеть красоту даже там, где ее вроде бы и нет. Поражают руки Коненкова. В мозолях и ссадинах, эти руки способны придать дереву и камню любую форму, преодолеть сопротивление материала, облечь в зримые образы пылкую фантазию. Не бывает дня, чтобы они не работали.

Мастера пластики различных эпох - Фидий и Пракситель, Микеланджело и Канова, Шубин и Голубкина - материалом для статуй чаще избирали мрамор или бронзу.

Я спросил Сергея Тимофеевича, почему он предпочитает дерево другим материалам.

- Да,- подтвердил Коненков,- я люблю дерево, с юношеских, а вернее, с отроческих, лет работаю с ним. Люблю произведения народного деревянного зодчества, великолепные сооружения, созданные руками безвестных умельцев. Многоглавую церковь в Кижах я считаю прекрасной. Она порождена народным гением. Часто думаю о строительных артелях, создавших затейливые произведения архитектуры с помощью такого нехитрого инструмента, как простой топор.

Дары леса сопровождали человека на протяжении всего жизненного пути - от лубяной зыбки и резной игрушки до гробовой доски и могильного креста. Самое насущное в крестьянском быту: изба, изгородь, сани, соха, прялка, лапти, кадка, ткацкий стан, веник, деготь, пряничная доска - все это щедрая дань, взимаемая народом с необъятного зеленого океана.

Мало дошло до нас замечательных старинных деревянных сооружений - они гибли от частых пожаров и регулярных военных лихолетий. История русской деревянной скульптуры во многом загадочна. Вы помните деревянных языческих богов, которых часто изображал на своих ранних картинах Николай Рерих? Любовь к деревянной пластике нельзя было изгнать из народного сердца. Живя в тесном и непосредственном общении с природой, живые свои наблюдения умельцы запечатлевали и в таинственной вязи орнамента - этом условном языке языческих времен,- и в резьбе по дереву и камню, в пластическом изображении зверей и птиц, и, наконец, в объемных образах христианских святых.

Обращаясь к своим землякам, Сергей Тимофеевич писал о родном крае: "Именно здесь, среди милой сердцу среднерусской природы, я ощутил необоримое стремление сделать добро людям, послужить родному искусству. Я никогда не стал бы художником-скульптором, если бы с детства не полюбились мне шум леса, журчание родников, чудесная Десна, раздольные и душевные русские народные сказки и песни".

Нелегок жизненный путь - от смоленского пастушка до всемирно известного художника. Позади годы скитаний. Он жил в Греции, Риме, Америке. Но родная земля всегда оставалась в его сердце.

Земляк-сосед Сергея Тимофеевича поэт Николай Рыленков подметил особенность творческой манеры скульптора, сказав в свое время следующее:

"Когда я смотрю на создания раннего Коненкова, я никак не могу отделаться от мысли, что все его герои - мои старые знакомые, что я видел их в детстве если не наяву, то во сне. Наши мужики всегда гордились славой земляка. Вернувшись после многих лет жизни за океаном на Родину, старый художник первым долгом отправился в отцовские места. Его приезд был большим праздником для земляков. И с тех пор он почти ежегодно навещал свои места, создавая замечательные портреты людей новой деревни - старейшего колхозника И. В. Зуева, бригадира Сени Алексеева, лепил обобщенный образ хозяйки полей ("Колхозница"}. При первой встрече с Сергеем Тимофеевичем меня поразила его удивительная памятливость ко всему, что касается родного края. Он знал по именам всех чем-нибудь интересных мужиков нашей округи и через много лет наизусть повторял их присказки и прибаутки".

Зоркий глаз Сергея Коненкова верно определил необъятные возможности, таящиеся в лесных породах и еще слабо использованные в отечественной пластике.

В последние годы ученые-искусствоведы, художники-реставраторы, любители-энтузиасты многое сделали, чтобы восстановить в прежней красоте старую пластику. Многолетняя кропотливая и подвижническая работа дала результаты, превзошедшие самые радужные ожидания. Когда в Москве в 1964 году была развернута выставка деревянной скульптуры, наша печать дружно заговорила о пластическом гении народа. А старожилы-москвичи вспоминали старые московские ярмарки, куда привозили берестяные туеса архангельской работы, сергиевские и хохломские деревянные изделия, прялки городецкие и северодвинские, ендовы и солонки - обильную дань, полученную с лесного океана, ставшую, попав в руки мастеров, безвестных Коненковых, вещами-украшениями, доступными каждому.

...Если мы бросим взгляд на творческий путь Сергея Коненкова, путь, исполненный сложных, нередко мучительных исканий, то увидим, что все лучшее в его работах - от органической связи с древнерусской деревянной скульптурой, с жизнью создателей материальных благ, от здорового народного взгляда на окружающую действительность.

Сергей Коненков родился и вырос под Ельней. Через всю долгую трудовую жизнь он, пронес впечатления детства, полученные на золотисто-льняной родине, в краю лесов и озер, березовых перелесков и журавлиных стай, улетавших осенью на юг. Печать отмечала, характеризуя ранние работы скульптора, что корни души его неразрывно связаны с корнями ельнинских лесов. Это, разумеется, верно. Сергей Тимофеевич так говорил о первых впечатлениях бытия, полученных на смоленской земле:

"Я вырос на Десне... В дни моего детства по обе стороны реки тянулись богатырские вековые леса. В них водились лоси и медведи... Пастух и подпаски были словоохотливы, и я узнал от них о коврах-самолетах, о Бове Королевиче и о Еруслане Лазаревиче. А сгонщики леса рассказывали, как шли они берегом и у Кривого леса, что под Брянском, встретился им Змей Горыныч".

Так жизнь переплеталась с вымыслом.

Коненков с удовольствием резал из дерева фигуры легендарных обитателей лесов, с любовью останавливал свой взгляд на лицах крестьян. Он отлично знал своих героев. Так, прототипом для работы "Егор-пасечник" послужил крестьянин Егор Андреевич, отставной солдат, затем монах-расстрига, обучавший ребятишек грамоте. Работы Коненкова всегда отличаются необыкновенным, редкостным своеобразием. Достаточно взглянуть на изваяние, чтобы почувствовать руку художника, умеющего одним ударом вывести могучую и плавную линию.

Его работы несут в себе подчеркнуто личное отношение к образу. Например, античного бога вина и веселья Вакха изображали многие. Коненковский "Вакх" - это лукавый, себе на уме сельский юноша, от которого можно ожидать веселых проказ и проделок. И невольно вспоминаешь картины Рубенса и Пуссена, статуи Микеланджело и Торвальд-сена и, конечно, пушкинское: "Раздайтесь вакхальны припевы". Вы можете быть уверены, что этот Вакх рожден не среди виноградных лоз, а в березняке или осиннике, под северным небом...

С первых самостоятельных творческих шагов у Сергея Коненкова мощно зазвучала тема свободолюбия, тема человека, разрывающего цепи. На протяжении десятилетий, используя различные материалы - дерево, мрамор, гипс, бронзу, ваятель показывает, что неистребимо, как сама жизнь, человеческое стремление к свободе, счастью, свету. Коненковский "Самсон", напрягший мускулы, чтобы порвать рабские узы, вместе с "Камнебойцем" открывает галерею скульптурных портретов несгибаемых борцов за народное дело. А ведь у Коненкова были могучие предшественники: вспомним гравюру А. Дюрера "Самсон убивает льва" или знаменитую статую для петергофского фонтана работы М. И. Козловского.

Одна из страниц биографии Коненкова - деятельное участие скульптора в осуществлении знаменитого плана монументальной пропаганды.

Не надо обладать бурной фантазией, чтобы представить себе тяжелый восемнадцатый год, когда в стране не хватало самого насущного. Недвижно стояли трамваи в Москве, на улицах валялись павшие лошади, нагнавшие уныние на английского гостя нашей столицы Герберта Уэллса. Невзирая на трудности, казавшиеся порой непреодолимыми, Сергей Тимофеевич Коненков создал две монументальные работы: мемориальную доску "Памяти героев Октябрьской революции" и скульптурную группу "Степан Разин с ватагою". Трудиться приходилось в поистине спартанской обстановке. Даже для того, чтобы достать цемент, гипс и краски, нужно было затрачивать титанические усилия. Работа, для которой потребовались бы годы, была выполнена меньше чем за месяц.

"Днем и ночью работал я в своей мастерской на Пресне",- вспоминает Сергей Тимофеевич.

Если мы будем последовательно знакомиться с образами, созданными ваятелем, то обратим, конечно, внимание на то, что у Сергея Коненкова были излюбленные герои, к которым он обращался вновь и вновь, давая им различную художественную и философскую трактовку.

В 1957 году Сергей Тимофеевич вернулся к образу библейского Самсона, обозначив идею новой работы строкой из "Интернационала": "Весь мир насилья мы разрушим..." Замысел скульптора состоял в том, чтобы показать человека-победителя, который уже преодолел страдания, разорвал цепи и уверенно распростер руки навстречу грядущему. Произведение удивительным образом перекликалось с драматической поэмой Дж. Мильтона "Самсон борец" и ораторией Генделя "Самсон".

Или вот другой пример, из совершенно иной области. Коненков с молодых лет увлекался образом Паганини. Впервые он изваял Паганини из мрамора в 1908 году и с тех пор многократно обращался к этому драматическому образу, создавая его то в мраморе или дереве, то рисуя цветным карандашом.

На одной из стен в квартире художника висит карандашный рисунок Никколо Паганини, изображающий охваченного экстазом скрипача, когда для него не существует ничего, кроме бешеного урагана музыки. Трудно определить, сколько рук у прославленного маэстро. Недаром распространенная легенда приписывала Паганини связь с демоническими, потусторонними силами. Таков коненковский Никколо Паганини на рисунке, помеченном 1925 годом. Присмотритесь внимательно к коненковскому Паганини, созданному в 1954 году. Скульптор отлично использовал возможности такого любимого им материала, как дерево. Паганини по-прежнему загадочен, но все-таки это не музыкальный демон, а вполне реальный человек, живущий в стихии звуков. Перед нами Паганини, которого Сергей Тимофеевич сравнил в одном из своих публичных выступлений с пламенной кометой, промелькнувшей перед взором восхищенных...

Есть у Коненкова несколько скульптурных портретов Ф. М. Достоевского. Творчество автора "Бедных людей" внутренне близко Сергею Тимофеевичу.

- Мы, люди двадцатого века,- говорил мне Коненков,- по-своему трактуем мысль Достоевского о том, что мир спасет красота. Мы стремимся к тому, чтобы человек и весь окружающий его мир были прекрасными. Мы стремимся к тому, чтобы действительность стала гармоничной и возвышенной. В благоговейном отношении Достоевского к красоте, по-моему, есть что-то пророческое. В поисках красоты я вижу цель своей жизни.

Когда речь зашла о литературе, я поинтересовался, как Сергей Тимофеевич относится к отечественной классике.

- Русская классическая литература - наша гордость и слава. Она оказала огромное влияние на все виды искусства, в том числе и на пластику. Я люблю Пушкина, его прозрачный, всегда кристально ясный стиль, часто перечитываю пушкинские стихи. Мои любимые писатели Гоголь, Лермонтов, Тургенев и Толстой. Высоко ценю Чехова. Он был необыкновенно чуток к современности и верно предугадывал будущее. Поэтому я воспринимаю его как своего старшего современника. Жалею, что Чехов мало прожил. Я моложе Антона Павловича всего на десять лет. Легко представить, какие бы шедевры создал Чехов, если бы прожил хотя бы еще немного.

- Кого из современных писателей вы любите? - спросил я однажды у Сергея Тимофеевича.

- Мне кажется,- ответил Коненков,- что у нас бурно развивается поэзия. И это вполне понятно - быстротекущее время требует своего выражения в поэтическом слове. Несколько лет назад я ездил к себе на родину, на Смоленщину. Нельзя было не обратить внимания на то, как в народе любят песни на слова Михаила Исаковского. Он действительно народный поэт, и его песни неувядаемы. Ко многим из них написал удачную музыку композитор Владимир Захаров, постоянно исполняются эти песни хором имени Пятницкого. Кто у нас не знает "Вдоль деревни", "Провожанье", "Ой, туманы мои..."! Люблю также поэзию Александра Твардовского и считаю, что "Василий Теркин" - наиболее полное выражение героических черт нашего народа.

- Что вы думаете о роли художника в современную эпоху?

- Совершенства можно достичь только при благородном отношении к искусству. Художник должен быть трепетным и беспокойным человеком, он обязан пронести через всю жизнь внутреннее волнение, свой духовный огонь. Душа дана человеку для беспокойства и радости. Лев Толстой говорил, что гладких и жуирующих художников не бывает. Надо помнить об эпохе, в которую мы живем. Оглядываясь на пережитое, я хочу сказать: свято верю в человека. Он добьется всеобщего счастья. Он будет от столетия к столетию совершенствоваться. Мне приходилось встречаться в США с создателем теории относительности Альбертом Эйнштейном, работать над его скульптурным портретом. Часто думаю о том, что будущность человечества связана с освоением космоса. Миллионы световых лет летит из вселенной луч света к нашим планетам. Но и туда - я верю! - к этим невероятно далеким звездам, доберется человек, которого Валерий Брюсов назвал "молодым моряком Вселенной". Изменяя себя, человек изменит и окружающий мир. Он научится ценить проявления красоты в самых повседневных явлениях и вещах. Помните знаменитый случай на охоте, когда Владимир Ильич Ленин не стал стрелять в лисицу, сказав, что ему жаль убивать такую красоту? Человек уже вступил в Королевство счастья, добра и красоты. Возврата назад быть не может...

В одной из статей о Коненкове было сказано: "Сколько ни рассказывал он о своей жизни - рассказал недостаточно. Сколько ни писали о нем книг - страстный путь великого русского художника, прошедшего по бурному двадцатому веку, еще не раскрыт и не освещен в той мере, какой он требует и заслуживает. Жизнь Коненкова - огромный роман, столь же емкий, драматичный и красочный, как жизнь Горького, Шаляпина, Эрьзи, Рериха".

Пройдут годы и годы.

Сменятся поколения на земле. Но еще долго люди будут любоваться и стариком-полевиком, и выходящей из зарослей прелестной русалкой, и человеком, разорвавшим рабские цепи, и гордой красотой женщины, увенчанной крыльями Победы.

Зайди, мой дорогой москвич, в Музей Коненкова,- он был Мастером.

* Оглавление *

Баннерная сеть "Исторические сайты"