АЛЕКСАНДРОВСКИЙ САД

- Где встретимся?
- У ограды Александровского сада.
- Когда?
- В шесть часов вечера после войны.
Из разговоров фронтовиков

Кто, скажите, в Москве не любит такое романтическое место, как Александровский сад?

Зеленый, с лужайками и цветниками, торжественный и лирический угол города, влекущий к себе и москвича, и приехавшего издалека гостя, склонного к созерцательности. Птичий гомон, тенистая прохлада, аромат цветов, скамейки на аллеях - все это вместе с историческими крепостными стенами и башнями напоминает корабль-мир, перемещающийся во времени. Поколение за поколением назначают встречу у отлитой с недюжинным искусством решетки с чугунными узорами. В довоенную пору свидание назначали у входа в Александровский преимущественно юные. Теперь и старшие поколения не хотят поступиться красотой встреч возле кремлевских стен. В победные майские дни сюда приходят герои-ветераны, слышатся возгласы: "Да неужели это ты?", "Куда девалась твоя пышная шевелюра?". Встречи участились после того, как возле Арсенальной башни загорелся Вечный огонь у могилы Неизвестного солдата. В дни посещения ленинского Мавзолея через сад проходит очередь, выстраивающаяся от Боровицких ворот до Красной площади. Как много встреч, объятий, радостных слез помнят эти аллеи, лужайки!

Александровский сад не столько история, сколько живая жизнь. Цветы - ярче древних красно-кирпичных стен. Прошлое не исчезло - оно присутствует в действительности, как и быстротекущая современность. У подножия Кремля особенно ощущаешь, что время - сплав неразрывного триединства, состоящего из прошлого, настоящего и будущего.

Если бы нам довелось переместиться в пору, когда Юрий Долгорукий спорил с Кучковичами, то мы ни за что бы не поверили, что стоим в Москве там, где находится теперь знаменитый сад. В чистейших водах Неглинной, устланной золотым песком, отражались сосны, росшие на берегу - на высоком холме. Тишину нарушали только птичий гомон да редкий конский топот. Картина другая! Крепость утопала в садах - они были в самом Кремле, и вне его стен, и даже за Москвой-рекой, где тянулся бесконечный Государев сад. При Борисе Годунове существовали "висячие сады" на дворцовой крыше, с водометами - фонтанами - и бассейнами; три каменные плотины образовали три водоема-пруда, в них, как в зеркало, смотрятся белокаменные кремлевские стены; Москва-река чуть не вплотную подходила к Боровицким воротам, в нее с шумом стекали струи полноводной Неглинки. И это все на месте нынешнего сада!

К Троицким воротам ведет мост, далекий потомок едва ли не первого каменного моста в Москве. Был он здесь издавна, еще при Дмитрии Донском, каменный же сложили в 1516 году, перекинув его от Троицкой башни к Кутафьей, стоявшей за пределами крепости. От Кутафьей башни мост вел на остров-крепость; прочный и долговременный, мост этот строители возводили так же, как некогда в Риме сооружения над землею - акведуки: над каждой аркой - четыре-пять скрытых сводов. Ученые пришли к убеждению, что внутренние арки и пустотелые камеры в мосту служили для проветривания. Средневековые строители понимали, что снежны и морозны московские зимы и обильны водами вёсны. С башнями мост соединялся деревянными настилами - в случае опасности их можно было убрать.

Пруды назывались Верхними, Средними и Нижними. Гости ходили на Нижний пруд любоваться плавающими там белоснежными лебедями. Для их содержания был устроен Лебяжий двор, память о нем ныне хранит Лебяжий переулок, что возле Волхонки. Средний же пруд был славен тем, что возле него многие годы находился Аптекарский огород-сад - в ходу было лечение травами и плодами. Каких только трав и цветов там не было! В клетках, висевших на деревьях, пели диковинные заморские птицы, в клетках и на свободе резвились звери. Народное лекарство знало толк в дикорастущих травах и широко ими пользовалось. Свидетельство тому многочисленные "Травники" - рукописные сборники предписаний, учивших, как использовать целебные свойства растений. Аптекарский сад - первая попытка "приручить" травяное царство. В одном из указов говорилось: "И на Государевом на новом аптекарском дворе... надобно посадить всякие травы и смородина черная, белая, красная, и вишни, и сливы". Времена были переменчивые, и в смутные дни на аптекарском огороде могли снабдить травой... что отвращает гнев, помогает найти клад, даже ускоряет кончину ворога... В челобитной 1645 года писалось: "Он, Филипп Бриот, его королевского двора приказного сын, немало лет учился лечебным премудростям, и учением своим достал аптекарства и лекарства, и хочет служить государю". Существовал строгий порядок пользования лекарствами. Сначала лекарство принимал аптекарь, потом дьяк и только после этого - заболевший. Аптекарский приказ выполнял обязанности, близкие к делам министерства здравоохранения. На посаде же лекарство продавалось в лавках вместе с зеленью и москательными товарами. Бывали случаи, когда доверчивый покупатель, приняв травяное зелье, незамедлительно отправлялся к праотцам. В петровскую пору так случилось с боярином Салтыковым, после чего Петр I повелел открыть в Москве аптеки.

Вот еще о чем напоминают цветы и травы нынешнего Александровского сада!

В петровскую пору вокруг Кремля и Китай-города по приказу Петра I ввиду угрозы прорыва в Москву шведской армии Карла XII были возведены бастионы у стен Кремля, вырыты рвы и насыпаны валы.

Для Неглинки выкопали русло, проходившее там, где теперь решетка Александровского сада, а старое русло закопали. Но схватки со шведами произошли совсем в иной стороне... Пруды уцелели, и вода вертела мельничные колеса.

Новая страница, связанная с Неглинной и ее окрестностями, приходится на пору, когда возникла Москва послепожарная. Ученик великого Казакова Осип Бове, мысливший широкими градостроительными категориями, устраивал на классицистический лад центр столицы. Он выстроил Большой (в его первоначальном виде в основу положен был проект А. А. Михайлова) и Малый театры, создал Театральную площадь, украшал Манеж - своеобразный памятник войны 1812 года... Тогда-то и был разбит сад, простой и уютный. В дальнейшем дело, конечно, не обошлось без изменений, но в основе, в главных чертах, он сохранился. Неглинная была уложена в трубу и впервые ушла под землю. Как и некогда существовавшие здесь пруды, сад делился на Верхний, Средний и Нижний. Парадный вход был украшен нарядной чугунной решеткой (в путеводителе тех лет было отмечено: "Столбы сей решетки имеют вид римских ликторских пуков с вызолоченными топорами и таковыми же перевязками"), были посажены липы и кустарники, появились аллеи и лужайки. Осип Бове умел на московский манер "утеплять" классическую строгость линий. В романтические времена любили не только стихи и романсы, не только карманного формата альманахи с поэтическими виньетками и заставками, но и украшение садов искусственными развалинами, водопадами-урнами, горками, мостами, гротами и т. д. Шепот лесов и вод, отдававшийся в пещерах, пленял поклонников стихов Жуковского и Батюшкова, нравился тогдашней публике. Осип Бове возвел в саду грот с горкой, поместив возле развалин пушечные ядра,- в соседстве с настоящей стариной "декоративная романтика" весьма выигрывала. Стояли в саду также статуи и вазы с живыми цветами. В воскресные дни москвичей увеселяла полковая музыка. Долгое время сады были местом модного гулянья.

Сад был закончен отделкой и открыт в 1822 году. В 1872 году часть территории Александровского сада заняла Политехническая выставка, на основе экспонатов которой позже появились Политехнический и Исторический музеи. В павильонах выставки, посвященных школьному преподаванию, с материалами знакомился Илья Николаевич Ульянов.

Дорожку около кремлевской стены, в саду, облюбовали первые московские велосипедисты: профессора К. А. Тимирязев, А. Г. Столетов, И. Ф. Огнев, композитор С. И. Танеев.

На облик старого кремлевского сада новое время наложило свой отпечаток: в восемнадцатом году на гранитный обелиск, установленный ранее, были нанесены имена революционеров-мыслителей и героев. Это был первый революционный памятник в столице.

По-своему сложилась и жизнь Неглинной, тесно связанной с садом. Вот что писала "Правда" осенью 1975 года в репортаже: "Неглинка - одна из 81 московской реки, спрятанной в трубы. Казалось бы, небольшая водная артерия. Всего-то семь километров от Новосущевской улицы до Кремлевской набережной. Невидимая людям, река жила своей жизнью под Самотечным переулком, Трубной площадью, проспектом Маркса, гостиницей "Метрополь", улицей Разина. Не один раз во время летних ливней Неглинка вырывалась из колодцев и бежала по улицам. Десять лет назад она поднялась на 120 сантиметров, затопив подвалы и первые этажи зданий. В июне этого года река решила в последний раз явиться перед людьми в грозном обличье. Помню, как плавали по Неглинной улице ящики из-под фруктов, как глохли автомашины, как надрывались механические помпы, откачивавшие воду из магазинов... Это было последнее слово стихии. С сегодняшнего дня наводнения станут преданиям... Она (река) потечет плавно по туннелю, ярко освещенному гирляндой электрических лампочек. Все это так, и вместе с тем элегическое чувство овладевает сердцем. Прощай, Неглинка..." К этому можно добавить, что шорох Неглинной москвичи слышат в названии всем известной и любимой, всегда многолюдной улицы в центре.

Незабываемы дни, когда Москва отмечала четверть века разгрома гитлеровских войск под столицей. У подножия кремлевской стены, там, где возвышается Арсенальная башня, был захоронен Неизвестный солдат. Его останки были перенесены из братской могилы, что на 41-м километре Ленинградского шоссе. Над квадратным надгробием начертаны торжественные слова: "Имя твое неизвестно, подвиг твой бессмертен". В центре бронзовой звезды был зажжен Вечный огонь. На стене из малинового кварца начертаны слова: "Павшим за Родину. 1941-1945". В невысокий гранит вкраплен мрамор, в нем - капсулы со священной землей городов-героев. Михаил Львов написал монолог Неизвестного солдата:

Я безвестный. Я безвестен.
Я без имени - известен.
Вечный житель твой, Земля,
Похоронен у Кремля.
…………………………
Был мой путь сюда торжествен:
Генералы в форме были.
И лафеты плавно плыли.
Милицейские застыли,
Где их шествия застигли.
И меня землей России
Государственно везли,
Как при жизни не возили,
Как при жизни не могли.
Чтобы пухом мне земля -
Вкруг меня, вблизи Кремля
Все столицы и края,
Вся геройская земля:
Сталинградская земля,
Ленинградская земля,
Подмосковная земля,
Украинская земля,
Брестской крепости земля -
Для меня все, для меня.
Как я рвусь к вам из огня!…

С годами ансамбль, посвященный Неизвестному солдату, становится все торжественнее. Так, на гранитном возвышении, где ниспадала каска солдата, появились бронзовое знамя и лавровая ветвь - символы победы. Рельефными буквами выложены названия городов-героев. Вдоль кремлевской стены протянулась гранитная дорожка, а площадь возле всего памятника облицована полированными гранитными плитами. Печать сообщала, что в числе строителей мемориала - ударная бригада каменотесов-гранитчиков Д. М. Крючкова, бывшего воина, потерявшего на войне отца. Он и его друзья возводили ансамбль в 1967 году, а спустя свыше десяти лет реконструировали сооружение.

Никогда не угаснет Вечный огонь. Несут и несут сюда люди венки. Вот седая женщина принесла букет роз. Она говорит: "Это сыну, что спит вечным сном". Школьник принес гвоздику: "Деду, что погиб в Севастополе".

Возник новый обычай. Когда молодые люди женятся, они в нарядных свадебных одеждах, на машинах подъезжают к Александровскому саду. Обнажив головы, идут к могиле Неизвестного солдата, к Вечному огню. Молча стоят, отдавая дань памяти и долг блгодарности тем, кто положил жизнь за Отчизну.

Я, как и другие, выбрав день, подхожу к могиле и думаю о друзьях-однополчанах, среди которых было много московских ребят.

* Оглавление *

Баннерная сеть "Исторические сайты"