ДУМА О КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ

Красный свет - благодатная земля, мир.
Из словаря

Среди любимых цветов Древней Руси первенствовал красный. Кремль красно-кирпичный алел среди московских снегов, как красная гроздь рябины. В облике стоявшего на площади храма Василия Блаженного преобладали красные тона. Зоркий глаз подмечает, что в красном можно различать оттенки и густоты. В народных песнях красный, как кровь, именовался - рудой; к цветку прижилось определение - алый; отличались по насыщенности цвета - чермный, червленый, кирпичный, малиновый и огневой.

Понятие "красный" имело и другое значение: прекрасный, красивый, чистый, добрый. Если говорилось, например, что у соседа красная изба, то все понимали, что речь идет о жилье чистом, белом, с изразчатою печью и окнами, обращенными в сторону, откуда всходило солнце. Самое почетное место в дому - красный угол, обращенный к юго-востоку. В углу находилась красная лавка, на которую сажали званого гостя. У большой избы должно было быть красное крыльцо, то есть переднее, приемное, парадное,- оно строилось с навесом и выходило не во двор, а на улицу. Естественно, что лучшая, наиболее обширная и всеми почитаемая в стольном граде площадь, раскинувшаяся возле кремлевских стен, украшенная диковинным храмом-цветком и парадным выходом из крепости - Спасскими воротами, стала называться Красной. В глубине московской почвы есть следы богатырских коней Юрия Долгорукого и Андрея Боголюбского. Но площадь в буквальном значении, как незастроенное место в городе, существует с тех пор, как были возведены кремлевские стены, когда Иван III повелел очистить пространство между Кремлем и Великим посадом.

Облик площади да и ее характер, даже назначение многократно менялись. Ее иногда по справедливости называют "безмолвной историей Москвы".

О чем рассказывает здесь муза истории? О чем вещает свиток Клио? Осада. Стрел больше, чем песка на отмелях Неглинной. Кто рвется в крепость? Властолюбивый Ольгерд, приведший к этим стенам литовское воинство, хан Едигей с ордынскими всадниками или жаждет богатой добычи со своими крымцами Гирей? Крепость выдерживала натиски многочисленных врагов, и каждое такое нашествие заставляло подумать о том, какие следует принять меры безопасности. Одна из них решительно и на долгие годы изменила подступ к Кремлю. В десятых годах шестнадцатого столетия возле крепостной стены, от Москвы-реки к Неглинной, вырыли ров-канал, выложили его кирпичом и камнем, заполнили водой. Археологи, копающие в наши дни, именуют сооружение "Алевизов ров", по имени зодчего. Вода шла в канал подземной трубой - вот когда еще струи Неглинной познакомились с подземным бытием. Вспоминает ли об этом река, ныне полностью - от истока до устья - протекающая под улицами и площадями в специальном полом устройстве? В водах рва отражались пятигранные бастионы (ими гордились москвичи), а в Спасские (Фроловские) и Никольские ворота вели подъемные мосты... Картина была живописная! На противоположной стороне площади стояли бесчисленные торговые ряды - деревянные, показавшиеся бы теперь нам игрушечными. Они, эти ряды,- простые, нарядные, веселые,- словно противостояли крепости, имевшей тогда суровый вид. Ведь с раскатов смотрели пушки, дремавшие лишь до поры до времени.

Площадь получила новый вид, когда вырос собор Василия Блаженного, напротив него - Отдаточный двор, а позднее Земский приказ...

Своеобразной трибуной являлось Лобное место - сначала деревянное, а потом каменное. Возле него разыгралось немало московских трагедий. Так, при Иване Грозном здесь стояли, наводя ужас, восемнадцать виселиц.

Путешественник Адам Олеарий в записках писал о Красной площади как о главном рынке города. Тут, в "чреве Москвы", день-деньской толпился народ, мелочные торговцы ставили свои скамьи, шалаши, квасные кадки, женщины продавали домашние изделия, пироги, напитки, бортники угощали лесным медом. Все это приводило к тому, что в торговые дни на площади была толкотня, шум, ералаш. Приходилось оглашать указ о том, что поставленные в неуказанных местах сундуки с рухлядью (то есть мехами), лавки, скамьи "сломать и впредь на тех местах никому, ни с какими товары торговать, чтобы на Красной площади и на перекрестках стеснения не было". Как нечто удивительное Адам Олеарий отметил, что на площади есть особое место, куда в положенные дни приходили стричь волосы. По нашим представлениям, это была, наверное, первая в Москве парикмахерская, где действовали волосочесы, то есть те, кто чесал и убирал головы. Но не будем забывать, что существовало представление о силе и значении волос, идущее от изначальных языческих времен. Так что обряд этот был древним магическим действом. Говорили так: "Не постой за волосок - и бороды не станет".

Постепенно Красная площадь становилась и культурным центром столицы. От Спасского моста протянулась цепочка лавочек, торговавших рукописными и печатными книгами. Но особенно бойко шла торговля "потешными листами", как называли листки, имевшие текст и иллюстрации, дополнявшие и пояснявшие одна другую. Это было своего рода картинкой-газетой, откликавшейся по-своему на злобу дня. "Веселое по-гляденье" существовало долго, хотя в прошлом веке и было передвинуто в другой конец площади. Гоголь в свое время так нарисовал жизнь в картинной лавчонке: "Мужики обыкновенно тыкают пальцами; кавалеры рассматривают серьезно; лакеи-мальчики и мальчишки-мастеровые смеются и дразнят друг друга нарисованными карикатурами; старые лакеи во фризовых шинелях смотрят потому только, чтобы где-нибудь позевать, а торговки, молодые русские бабы, спешат по инстинкту, чтобы послушать, о чем калякает народ, и посмотреть, на что он смотрит..."

И писатель делал широкое обобщение, говоря о том, что "русский народ заглядывается на Ерусланов Лазаревичей, на объедал и обпивал, на Фому и Ерему", видя в потешных листах свое, родное, домашнее.

Менялась жизнь, и менялся не столько облик Красной площади, сколько характер всей городской жизни. Москва запомнила возвращение войск Петра, взявших Азов,- при въезде на Каменный мост были сооружены первые в столице Триумфальные ворота. У кремлевских стен стояли барабанщики, громко пели литавры... Через несколько лет Москва, начавшая жить по новому летосчислению, отмечала на Красной площади вступление в восемнадцатый век елкой и иллюминацией, ибо было велено "огненные потехи учинить". Таким образом, взятие Азова было отмечено пушечной пальбой - салютом, а в честь Нового года небо Москвы впервые озарилось огненным фейерверком.

В 1702 году возле Никольских ворот была построена Комедийная храмина, то есть общедоступный театр, в котором кроме сцены были зал, ложи и хоры. Потолок и стены были украшены нарядной живописью. Можно даже сказать, что Комедиальный дом - так стали звать храмину - был праотцем всех московских театров. Успехом пользовались пьесы "Эсфирь и Агасфер", "Кающийся грешник", "Доктор принужденный" и пр. По соседству с храмом Василия Блаженного, у Спасского моста, - лавка-читальня "для всех". Ее можно считать своего рода прообразом будущих московских общедоступных библиотек и книжных магазинов. Книжную лавку держал издатель Киприанов. В 1755 году при въезде на Красную площадь (там, где теперь Исторический музей) в здании, в котором раньше размещался Аптекарский приказ, в бывших аптекарских комнатах начал действовать Московский университет,- решительные шаги в этом направлении предпринял Михаил Васильевич Ломоносов, который сам был первым нашим университетом.

Таким образом, на Красной площади в течение нескольких десятилетий родились театр, библиотека и университет, то есть очаги просвещения, оказавшие влияние не только на культурный облик города, но и на всю русскую жизнь.

После наполеоновского нашествия центр Москвы перестраивал Осип Бове, воспитанник славной архитектурной школы, созданной Матвеем Казаковым. Он возвел торговые ряды на Красной площади - под землей остались кирпичи каменных лавок, товары которых видели современники Бориса Годунова. Бове, обладавший зорким взглядом на архитектурную перспективу, снес старые здания вдоль рва, закрывавшие вид на храм Покрова (Василия Блаженного) с площади. Исчез ров, были срыты оборонительные бастионы, вдоль кремлевской стены посадили первые деревья... В 1818 году был установлен памятник Минину и Пожарскому. Монумент возводили в связи с тем, что минуло два столетия с той поры, когда Волга и ее сыны, воины многих Русских земель, пришли на помощь Москве, попавшей в беду. Красная площадь - свидетельница того, как народ изгнал из Кремля иноземных захватчиков и их прислужников. Спустя два столетия Минин и Пожарский, приняв бронзовое обличье, вернулись в столицу, чтобы увидеть ее обновленной, только что пережившей схватку с Наполеоном, вернулись и навсегда встали у стен, которые им были так хорошо знакомы. Создателем памятника был Иван Петрович Мартос, происходивший из казачьей семьи. Юный Белинский в эпистолярном "Журнале моей поездки в Москву..." так выразил впечатление от встречи с творением Мартоса:

"Когда я прохожу мимо этого монумента, когда я рассматриваю его, друзья мои, что со мной делается! Какие священные минуты доставляет мне это изваяние! Волосы дыбом подымаются на голове моей, кровь быстро стремится по жилам, священным трепетом исполняется все существо мое, и холод пробегает по телу... Может быть, время сокрушит эту бронзу, но священные имена их не исчезнут в океане вечности".

Дальнейшие страницы площади-книги, площади-истории были написаны в семидесятых - восьмидесятых годах минувшего столетия, когда были возведены здания Исторического музея и новые торговые ряды (1893) в три этажа, в которых ныне помещается Государственный универсальный магазин. То и другое здания создавались в новорусском стиле, в подражание старомосковской архитектуре, особенно семнадцатому столетию.

Семнадцатый год видится "в терновом венце революций". События, происходившие в Москве, носили напряженный характер. В ноябре здесь произошли бои. Из Иваново-Вознесенска прибыл вооруженный отряд, которым командовал Михаил Васильевич Фрунзе.

Возле кремлевских стен возник обширный некрополь. В ноябре 1917 года здесь появились могилы тех, кто пал в боях за Советскую ласть. Позднее и в самой стене стали хоронить урны с прахом видных деятелей партии и государства, героев, ученых, писателей. Над некоторыми могилами поставили бюсты, созданные С. Д. Меркуровым, талантливым современным скульптором. Эпиграфом к некрополю могут быть слова В. И. Ленина, произнесенные 7 ноября 1918 года на митинге при открытии на Красной площади Мемориальной доски памяти героев Октябрьской революции: "Лучшие люди из трудящихся масс отдали свою жизнь, начав восстание за освобождение народов от империализма, за прекращение войн между народами, за свержение господства капитала, за социализм... Почтим же память октябрьских борцов тем, что перед их памятником дадим себе клятву идти по их следам, подражать их бесстрашию, их героизму".

В 1918 году Ленин принимал первый военный парад. Ко времени установления на кремлевской стене памятной доски, посвященной погибшим за новую жизнь, относится и показ на Лобном месте скульптурной композиции из дерева Сергея Коненкова "Степан Разин с ватагою".

...По Красной площади чеканят шаг подтянутые и стройные часовые. Они движутся от Спасских ворот, привлекая всеобщее внимание, к Мавзолею Ленина. Бьют кремлевские куранты, и торжественно сменяется почетный караул. Гости из разных стран, приходя на Красную площадь, в молчании смотрят на полированный мрамор и гранит Мавзолея, отражающие в себе цветы, часовых, небо...

По желанию трудящихся 27 января 1924 года во временно возведенном деревянном Мавзолее был установлен саркофаг с телом Владимира Ильича. Позднее, в 1929 году, дерево заменили камнем. Построенный по проекту академика А. В. Щусева Мавзолей просто и естественно вошел в панораму Красной площади. Темно-красный гранит, порфир, черный Лабрадор, лабрадорит и габронорит, отполированные до блеска, ступенями торжественно поднимаются вверх. Выразительные формы монумента производят большое впечатление на всех, кто посещает Красную площадь.

...Кто не любовался многоцветной радугой московского салюта? Кто не прислушивался к голосу Москвы, когда волны эфира разносят над Землей весть о параде на Красной площади? У кого не начинало сладостно биться сердце, когда вслед за мелодичным перезвоном кремлевских курантов раздавалось, переплавляя былое в живую новь, посылая весть грядущему, праздничное пение воинских фанфар? О, эти лихие трубачи, о звуки, напоминающие весенний гром, прокатывающийся в московском небе, охваченном радугой, что легла многоцветной дорогой - от шпиля университета на Ленинских горах к золотому столпу Ивана Великого!..

Празднества на Красной площади полюбила вся страна, они вызывают неизменный интерес во всем мире. Им нет сравнений в минувшем, они - порождение эпохи, не имеющей себе равнозначных. В прежние века Москва отмечала здесь вербные праздники, устраивавшиеся весной и сопровождавшиеся театрализованными действами-мистериями, но это все было иное, оставшееся только в воспоминаниях.

Первые тракторы, автомашины, более совершенные самолеты, коллективизация и индустриализация страны, первые пятилетки, воздвижение Днепрогэса, превращение Москвы в порт пяти морей - все это и многое другое нашло свое отражение в праздничном оформлении колонн трудящихся. Довоенная Москва дружно аплодировала пехоте, артиллеристам, танкистам, морякам, узнавала по полету в небе любимых летчиков-героев, будущих защитников. Год от года все чаще и чаще звучали песни, в словах которых отражалось время: "Мы войны не хотим, но себя защитим..."

Запомнила Красная площадь московское ликование, связанное с возвращением из ледового плена героев-полярников. Как известно, в 1934 году, в феврале, ледокол, названный именем мореплавателя Челюскина, одного из сподвижников Беринга, был затерт льдами в Беринговом проливе и затонул в Чукотском море. Экипаж высадился на льдину, дрейфовавшую в Ледовитом океане. Герои-летчики, приземляясь один за другим на льдину, постепенно перевезли на материк всех членов экипажа. С ледовой эпопеей было связано появление высокого звания Героя Советского Союза, ставшее затем самым почетным. Радостно чествовала Красная площадь Чкалова, Белякова, Байдукова, совершивших в июне 1937 года беспосадочный перелет по маршруту Москва - Северный полюс - Ванкувер (США). В этом же году Громов, Юмашев, Данилин совершили полет Москва - Северный полюс - Сан-Франциско. У кремлевских стен встречавшие героев пели: "Сан-Франциско далеко, если ехать низко. Если ехать высоко, Сан-Франциско близко".

Но война стояла уже на пороге. Ее грозное дыхание ощущала столица; демонстранты проносили написанные на кумаче слова: "Они не пройдут!" - лозунг трудовой Испании, где интернациональные бригады стремились помочь республиканцам, боровшимся с мятежниками - сторонниками генерала Франко, получавшего помощь от Гитлера и Муссолини. В Приморском крае, возле озера Хасан, а затем в Монголии, в районе реки Халхин-Гол, шли бои, где впервые прогремело имя полководца Георгия Константиновича Жукова, будущего героя и маршала Великой Отечественной войны.

По Красной площади проходили батальоны лыжников. Никто не помнил такой холодной зимы, как в памятном 39-м на Карельском перешейке, где предстояло взломать "линию Маннергейма".

22 июня 1941 года недолго стояла ночь над Москвой - в эту пору у нас заря с зарею сходятся. "Правда" вышла в свет с передовой статьей: "Летний отдых трудящихся". А в это время на границе уже шли первые бои, гитлеровские самолеты бомбили мирно спавшие города. Началась величайшая из войн, которые когда-либо происходили на земле. Гитлер мечтал молниеносным ударом захватить Москву, загнать, как он выразился, русских за Урал и стать исполнителем "воли провидения", осуществить давний тевтонский замысел- "дранг нах Остен", то есть наступление на восток.

Москва стала фронтовым городом. Великий город буквально с первого дня войны начал терпеливо ковать победу. Партия бросила призыв, нашедший отклик в миллионах сердец: "Все для фронта, все для победы!" И еще: "Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами". Это знали и стар и млад. Потускнели огни Москвы. Маскировка и затемнение изменили до неузнаваемости облик столицы. Ночами на крышах дежурили даже глубокие старики и дети-подростки, гасившие зажигательные бомбы, которые гитлеровские летчики бросали на город. Маскировочная сетка затянула купола Василия Блаженного - не узнать было Красной площади! По улицам провозили заградительные аэростаты, по всему городу шло формирование народного ополчения, на подступах к столице жители копали заградительные рвы, и это напоминало века, когда Москва готовилась к отпору кочевых орд.

Враг стоял у ворот столицы. 22 июля, ровно месяц спустя после нападения на нашу страну, немецкая авиация начала воздушные налеты на Москву. Вражеские танки стремились прорваться к Химкам (их остановили на 41-м километре от Москвы), и гитлеровские вояки похвалялись, что в бинокль рассматривают с высоких точек Кремль. Захватчики были так самоуверенны, что везли гранитные блоки и плиты для сооружения памятника-монумента Гитлеру, поставившему, как они думали, на колени Москву. Но недаром в народе говорят: "Видит око, да зуб неймет".

Весь мир прислушивался к звукам радио 7 ноября 1941 года. Звучала песня ополченцев: "Родная столица за нами и алые звезды Кремля".

Что в этот день скажет Москва?

С утра была нелетная погода, но вражеские бомбардировщики рвались к центру столицы. Советские летчики отважно защищали небо столицы. Воинский парад начали раньше обычного. Прямо с Красной площади войска уходили в бой. В небе шла воздушная схватка, а с трибуны Мавзолея звучало напутствие воинам.

Традиционное торжественное заседание состоялось не в Большом еатре, как в мирные годы, а на станции метро "Маяковская". В девятнадцать часов тогдашний председатель Московского Совета В. Пронин эткрыл заседание, предоставив для доклада слово Сталину. Затем, следуя установившемуся порядку, состоялся концерт. Максим Михайлов пел арию Ивана Сусанина из одноименной оперы Глинки. Потом, как поздже вспоминали участники встречи, прозвучала песня герцога из "Риголетто" в исполнении Ивана Козловского... Все это передавало радио. С риском для жизни слушали голос родной Москвы жители городов и сел, подпавших под чужеземную пяту. Праздник в столице произвел громадное впечатление. Люди с надеждой и верой говорили: "Москва выстоит!" До 22 декабря сорок первого года немцы совершили 122 налета на Москву. Но из 8 тысяч самолетов к городу прорвалось 229. На столицу за девять месяцев войны было сброшено 1600 фугасных и примерно 100 тысяч зажигательных бомб. Такова статистика войны.

Памятен миру Парад Победы, который состоялся на Красной площади 24 июня 1945 года. Вот что рассказывает москвич токарь Василий Иванович Скипенко:

"Нам троим из числа двухсот воинов выпала почетная и волнующая миссия - пройти по Красной площади и бросить к подножию Мавзолея гитлеровские штандарты. Уже позже, посмотрев кадры кинохроники, фотоснимки в газетах, я узнал себя и товарищей в числе участников парада. Выверенный шаг, четкие движения, проникающая в самое сердце дробь барабанов. Но знали бы вы, как мы тогда волновались..."

Нечто подобное вспоминал спустя много лет и маршал авиации Сергей Игнатьевич Руденко:

"Апофеозом парада стал момент, когда гвардейского роста, как на подбор, бравые солдаты под дробь барабанов швырнули гитлеровские штандарты к подножию Мавзолея. По телу тогда пробежала дрожь - то было святое волнение человека, воевавшего с первого до последнего дня, знающего цену достигнутой победы".

Любопытную подробность о так называемом "золотом квадрате" парада, составленном тогдашними слушателями Военно-воздушной академии, сообщает Герой Советского Союза В. Емельяненко:

"Из числа слушателей академии был сформирован парадный батальон. "Золотой квадрат" - назвали тогда нас, участников парада, потому что построили в форме квадрата 10X10 метров, который опоясывали шеренги Героев Советского Союза. В одной из них, той, что предстояло пройти рядом с Мавзолеем, был и я. От здания теперешнего ГУМа мы двинулись вниз, к Историческому музею, и тут, когда наши колонны стали подниматься к Мавзолею, хлынул проливной дождь. Парадные мундиры, которые мы столь тщательно утюжили накануне, прилипли к телу, сапоги набухли, но разве хоть что-нибудь могло омрачить настроение..."

Москва военных лет помнит прекрасное многоцветие праздничной иллюминации и салюта! Впервые столица салютовала в августе сорок третьего года, когда наши войска, взломав вражескую оборону на Курской дуге, освободили Орел и Белгород.

Ликовала столица, как в стародавние времена, когда приходила весть о том, что степняки бегут, разбитые где-нибудь в степях под Курском.

Обычай салютов, расцвечивания неба праздничными, или, как некогда говорили, потешными, огнями, как уже отмечалось, у нас заведен с петровской поры.

Каждый год 9 Мая, как и в победном сорок пятом, гремит залп салюта. Залпами отмечаются другие торжественные дни и даты. Теперь у салютных установок - внуки и правнуки тех, кто шел от Волги до Одера. Немногие знают, что залпы имеют названия и особенности. Залп "Гром-1" начинается с того, что в небо взлетают разноцветные огненные шары, и под громовые раскаты они распадаются на сотни мерцающих звезд. Привыкли москвичи к таким залпам, как "Огни победы", "Майские звезды", "Астра красная"...

Красная площадь величественно простирается во все стороны света.

* Оглавление *

Баннерная сеть "Исторические сайты"