СВАДЬБА МОЛОДОГО КНЯЗЯ

И каждая семья, конечно, имела свои собственные, семейные праздники, связанные с рождением детей, их крестинами, женитьбой. Наиболее ярким праздником была, разумеется, свадьба, которую "играли" и в селах и в городах со всей доступной по состоянию пышностью.

В день свадьбы каждый жених - будь он крестьянин, ремесленник, купец или боярин - становился князем, по крайней мере для всех участников торжества. "Молодой князь" - иначе его и не называли.

Но сам свадебный обряд того времени известен нам как раз благодаря свадьбе настоящего и притом совсем не молодого князя.

Великий князь Московский Василий Иванович в 1526 году, когда ему было уже 47 лет, праздновал вторую свадьбу. До того он развелся со своей первой женой Соломонией из рода Сабуровых под предлогом ее бездетности и теперь вступал во второй брак с Еленой из рода Глинских. Свадьбу "уряжали" "по старинному обычаю", "как исстари улажено". Конечно, был в ней церковный обряд венчания, но сохранился еще и древний народный свадебный обряд, ничего общего с церковным не имевший.

Заранее были назначены лица, которые должны были играть на свадьбе роль родителей жениха и невесты, свах, тысяцкого и его жены (причем на самом деле это не были муж и жена), дружек жениха, подруг невесты. В день свадьбы готовили помещения для пира и для постели молодых. Если для пира использовалась одна из пиршественных зал дворца - Золотая палата, только лавки устилали соболями, а стол стелили скатертью, ставили соль в золотой солонке и свадебные калачи - то для постели специально строили деревянный "сенник", где на потолке не было обычной насыпи, чтобы молодые провели свою первую ночь "не под землей". Сама постель была устроена на "тридевяти", т. е. двадцати семи, снопах (наверное, это было какое-то магическое число - помните "за тридевять земель в тридесятом царстве"?). Во всех четырех углах воткнули по стреле и на каждую повесили по связке соболей. У постели поставили кадь с пшеницей. Среди этих магических предметов, которые, наверное, должны были обеспечить изобилие хлеба и удачную охоту во всем государстве, стояли иконы, а в кади с пшеницей - огромные восковые свечи. Заранее запасли для свадьбы и разные необходимые вещи - шитые платки, золотые мисы с семенами хмеля и даже монеты.

Когда настало время венчания, жених со своей свитой пошел в столовую избу и оттуда послал известить невесту, что все готово. Тогда невеста в сопровождении жены тысяцкого, двух свах и боярынь пошла в Золотую палату; перед ней несли каравай, на котором лежали деньги. Туда же пришел посаженый отец жениха с целой свитой. Когда он послал сказать князю: "Время тебе, государю, идти к своему делу", жених с тысяцким и боярами также появился, но места для него не оказалось: рядом с невестой сидела ее сестра. Жених свел ее прочь, выкупив свое место небольшим подарком. Тут священник начал читать молитву, а жена тысяцкого - в то же время расчесывать волосы жениху и невесте. Расплетя невесте девичью косу, она надела на нее женскую кику, а сверху - фату, затем стала осыпать жениха и невесту хмелем, обмахивать соболями, а дружка жениха резал хлеб ("перепечу") и сыры, кормил ими молодых и гостей.

Затем направились в церковь - сначала жених со своей свитой, потом невеста со своей, и хотя от дворца до Успенского собора, где они венчались, было всего несколько шагов, жених ехал на коне, а невеста - в санях, перед которыми несли зажженные свечи и каравай. Когда церковный обряд венчанья был кончен, молодым поднесли вино в дорогом стеклянном стакане. Князь, выпив, бросил стакана на пол, растоптал, а осколки, тщательно собрав, выбросили в Москву-реку.

Из собора Елена вернулась в свои хоромы, а князь объехал все кремлевские монастыри и церкви. Когда он вернулся, у крыльца его уже ждал конюший боярин, который сел на его коня, и потом всю ночь ездил вокруг дворца с обнаженной саблей, охраняя покой молодых.

Тем временем молодые с гостями сели в Золотой палате за стол, на котором теперь уже было обильное угощение.

Дружка жениха, взяв со стола печеную курицу вместе с блюдом, калачом и солонкой, завернул все это в скатерть и отнес в сенник, к постели. Во время пира молодые ничего не ели и не пили, но к концу его, когда особо назначенный престарелый боярин произнес речь, исполненную пожеланий и отчасти наставлений, а затем торжественно передал князю его молодую жену, молодых повели в сенник, и уже у постели свахи и дружки кормили их курицей. А в это время жена тысяцкого, надев на себя две шубы, из которых одна была выворочена мехом вверх, осыпала молодых хмелем.

Наутро молодых торжественно мыли в бане (мыльне) и кормили (у той же постели) кашей.

Мы так подробно описали великокняжескую свадьбу потому, что это древнейшее и наиболее полное повествование об обряде, который был распространен и в народе с глубокой древности. О древности его свидетельствуют и упоминания о том, что свадьба Василия игралась "по старинному обычаю", "как бывало при великом князе Семене Ивановиче".

А Семен Иванович - это не кто иной, как прапрапрадед жениха - великий князь Московский Семен Гордый, который играл свою свадьбу, видимо, лет за двести до Василия, еще в XIV веке.

В свадьбе великого князя, конечно, и в XVI веке были такие черты, которых не могло быть в свадьбе простолюдина. Так, из описания ясно, что невеста не была взята женихом из дома ее родителей, а ко времени свадьбы уже находилась в великокняжеском дворце, хотя и в особых хоромах. Все предварительные переговоры о браке велись, когда женился настоящий князь, как теперь говорят, "на уровне глав государств", особенно если невестой была византийская принцесса Софья Палеолог, или дочь господаря Молдавии, или тверская княжна.

А "молодой князь" из простого народа, судя по тому, как это происходило еще лет пятьдесят назад, должен был высватать себе невесту несколько иначе. Облюбовав какую-нибудь девушку в жены своему сыну, родители жениха (в те годы желания самих молодых людей обычно в расчет не принимались) засылали к родителям этой девушки сваху. Если те соглашались, то назначали смотрины. Предполагалось, что молодые люди в этот день впервые видят друг друга. Смотрины происходили в присутствии всей родни жениха и невесты. Затем следовало рукобитье: родители жениха и родители невесты ударяли по рукам в ознаменование того, что дело решено. Часто это решение даже закрепляли письменно (по крайней мере с XVI века): обменивались грамотами, в которых перечислялось, между прочим, и приданое невесты и имущество жениха. У дворян и купцов в таких грамотах фигурировали земли, села и деревни с крестьянами, деньги, жемчуг и каменья, дорогая утварь. У крестьян и бедных посадских людей - иногда единственная однорядка жениха и кокошник невесты. В грамотах назначался и срок свадьбы, а иногда были и обязательства сторон в случае, если брак не состоится, отвечать известной суммой денег.

Свадьбы играли обычно поздней осенью, на покров, когда урожай уже был убран. Этот земледельческий обычай долго держался и в городах.

Накануне свадьбы в доме невесты устраивался девичник, на котором ее подружки пели протяжные печальные песни, невеста прощалась с вольной волюшкой, с подругами, с родительским домом. Парни же собирались в это время у жениха, тоже провожая своего товарища. Впрочем, в этот вечер он становился уже не просто товарищем, а "молодым князем", а они были как бы его дружиной. Отсюда - и "свадебные чины" дружек и тысяцкого. Тысяцкий был в древности начальником "тысячи" - городского ополчения,- а дружки - это древние дружинники. Исследователи видят в свадебном обряде пережитки очень древних времен, когда были еще своеобразные союзы неженатой молодежи, и в день своей свадьбы каждый из их членов признавался главой дружины, молодым князем. А то, что место жениха за свадебным столом обязательно бывало занято и он (сам или через дружку) должен был его выкупать - тоже след древнего обычая выкупа невесты - калыма, как называли его на Востоке. Этот обычай у многих народов сохранялся до недавнего времени. Вы, наверное, заметили, что при свадьбе совершали и другие обряды, уже магического характера; эти обряды должны были обеспечить молодым всяческое изобилие (жита, пива, мехов, денег, наконец, детей). Для того и вывороченная шуба свахи или жены тысяцкого, и мех, на которых сажали молодых, и хмель, которым их осыпали. И тут же благословение иконами, венчание в церкви, поездки после венчания по церквам и монастырям. Впрочем, простой человек в отличие от князя ехал из церкви со своей новобрачной прямо к себе домой. Так уживались церковные обряды с древними народными.

Наконец, еще одно отличие свадьбы простого человека от княжеской. Невеста отправлялась в церковь не из дома жениха, а из дома своих родителей. Жених со своей родней, свахой и дружками ехал "по невесту" из своего дома. А когда этот свадебный поезд прибывал к дому родителей невесты, которые встречали гостей на крыльце, и жених вслед за дружками входил в дом... его место за накрытым столом рядом с невестой неизменно оказывалось занятым, и дружка громко спрашивал невестиных подруг:

- Как бы это нам молодому князю откупить место?

Оглавление

Баннерная сеть "Исторические сайты"