Г.П.Латышева Москва и Московский край в прошлом

КНЯЖЕСКИЙ ГОРОД

Но князя все-таки не устраивала старая крепостца. Она была достаточно надежным убежищем, пока Москов был еще только зародышем будущего города. Она хорошо защищала и первого владельца - боярина. Но захвативший Москов князь мыслил городок как опорный пункт в своей борьбе с другими сильными князьями. А для того чтобы выполнить эту функцию, нужна была и более просторная, и более солидная крепость, соответствовавшая требованиям тогдашней войны, а не просто двор за рвом и частоколом.

Тверской летописец записал под 1156 годом известие о строительстве крепости в Москве Юрием Долгоруким. Однако летопись эта составлялась позже, и С. Ф. Платонов справедливо заметил, что само известие носит характер "позднейшего припоминания" и многое в нем неясно. Он указывал, что в 1156 году Юрий Долгорукий не мог быть в Москве, так как был в это время в походе на севере Руси, а потом "окончательно перешел на юг" и умер в Киеве в следующем году. Н. Н. Воронин предположил, что строил крепость не сам Юрий, а кто-то другой по его поручению, скорее всего - старший сын и наследник великого князя, князь Андрей Юрьевич, которого впоследствии прозвали Боголюбским.

При строительстве Дворца съездов археологи открыли остатки крепости, которые можно было отнести только ко второй половине XII века или, может быть, самому началу XIII века. Расположенная на склоне берега реки Неглинной конюшня, о которой уже говорилось, была в это время разрушена, и непосредственно на ее развалинах располагалась оригинальная деревянная конструкция, какой до тех пор не встречалось.

Поперек склона берега лежали короткие, не очень толстые дубовые бревна. Один их конец обязательно имел торчащий кверху солидный сучок. В другом конце было сделано узкое четырехугольное отверстие, а в это отверстие забит вертикально длинный четырехгранный штырь, уходивший своим острым концом в почву. Поверх этих бревен, перпендикулярно им, были положены слегка затесанные толстые и длинные, также дубовые, бревна. Диаметр их достигал 35 -40 сантиметров, длина - метров шести. Эти мощные бревна положили так, чтобы их внешний край упирался в торчащие кверху сучки нижнего ряда. Таким образом, своеобразные крюки - поперечины нижнего ряда, укрепленные вертикальными штырями, в свою очередь, удерживали бревна верхнего ряда, мешая им откатиться наружу. Сверху в этих бревнах были вырублены пазы для пары или для двух пар крюков-поперечин. А на тех должен был лежать еще ряд бревен. Всего таких рядов мы насчитали три. За этой оригинальной стенкой начиналась насыпь желтовато-сероватого песка.

Перед нами было основание древнего вала. Деревянная стенка укрепляла его, мешая песку осыпаться.

Ближе к Троицким воротам в обрыве котлована строительства мы увидели и разрез насыпи вала, достигавшей высоты 5 - 6 метров. Наверное, этот вал шел по линии берега Неглинной и где-то в районе современных Троицких ворот поворачивал на восток и юго-восток, по направлению к нынешним Тайницким воротам так, что упомянутые выше церковь и кладбище оказывались уже внутри крепости. А дойдя до обрыва, где теперь Тайницкий сад, линия укреплений снова поворачивала к мысу уже по берегу Москвы-реки. Таким образом, вал защищал в основном опять-таки "приступную" сторону города - от современной Красной площади, откуда и можно было скорее всего ожидать нападения. Концы его загибались внутрь и шли по берегам рек Москвы и Неглинной.

Чем дальше от рва по берегу реки, тем ниже становилась насыпь вала; вскоре она, как говорят, сходила на нет. Ведь крутые, обрывистые берега рек сами по себе были надежнейшей защитой, и вал здесь был не нужен. На валу возвышались бревенчатые срубы - заборолы или забрала, как их тогда называли. Эти заборолы шли и по краю мыса там, где вала уже не было. Они составляли обязательную часть укреплений русского города XII века. Вспомним, как однажды рано утром плакала на забралах города Путивля Ярославна о своем муже князе Игоре. Были, конечно, заборолы и в Москве, но и следа их не осталось. Ров этой крепости открыть не удалось, но можно предположить, что он был немного шире первого и имел трапециевидное сечение. Такие рвы устраивали в XII веке.

То, что нашли при раскопках, и то, что мы знаем о других русских городах того времени, позволило восстановить, какой примерно вид имели московские укрепления. Чтобы яснее показать их устройство, художник изобразил как бы саму постройку крепости. Суковатые стволы деревьев обрублены, из них делают крюки - поперечины, глубоко в землю забиты штыри. Поперек положены в три ряда, один над другим, толстые бревна. Так укрепляется основание вала, его внешний и внутренний край. А в это время возили грунт, насыпая тело вала. Вот часть его полностью закончена, и на ней строят заборолы. А вдали виднеются и готовые заборолы с проездной башней - воротами.

Строительство Кремля в середине XII века. Рисунок Д. Н. Кульчинского.

Сколько было тогда в Кремле ворот, мы по-прежнему не знаем и можем лишь предположить, что не меньше двух, а может быть, и трое. Одни ворота, как и встарь, должны были выходить на улицу, ведущую к пристани на Москве-реке, другие - к устью Неглинной, а третьи могли быть примерно в районе современного здания Дворца съездов. Дело в том, что, по некоторым данным, неподалеку оттуда, там, где сейчас сквер между зданиями Арсенала и Совета Министров, была тогда еще одна церковь - Пятницы. А церкви Пятницы ставились в русских городах обычно на торговой площади. Значит, тут, под стенами крепости, мог находиться московский торг, на который и вели третьи ворота. Впрочем, москвичи могли тогда обходиться и одними воротами, которые вели и к пристани и на рынок.

Внутри Кремля, ближе к мысу по-прежнему стоял княжеский двор. Но теперь уже в нем постоянно жил сам князь, а кругом построили дворы его приближенные. В новой, большой по тем временам крепости было уже несколько церквей. Возле княжеского двора стояла, как и раньше, церковь Иоанна Предтечи. Может быть, уже тогда возникла и церковь Спаса на Бору. Но это были небольшие деревянные церковки. И только лет через сто на месте старой деревянной церковки, о которой мы уже говорили, построили каменную церковь с приделом Дмитрия, потом Успенский собор, а за ним - одну за другой еще три каменных церкви - собор Архангела Михаила, Благовещенский собор и церковь Ивана Лествичника.

Ну, а со строительством церквей в Кремле стало больше и церковнослужителей. Известно, что Успенский собор построили для переехавшего из Владимира митрополита Петра, помощь которого немало способствовала возвышению Москвы. А с митрополитом прибыло множество духовенства. В Кремле были даже целые монастыри, построенные много раньше соборов. Потом, по мере того как Кремль все теснее застраивался, некоторые монастыри переносили на окраины растущего города: так, например, появился на своем теперешнем месте Новоспасский монастырь.

Итак, во второй половине XII века Кремль расширился в несколько раз и был укреплен по последнему слову тогдашней техники. Но это по-прежнему' была в основном резиденция феодального владельца города, только этот владелец -князь был теперь самостоятельным государем, а вскоре завладел обширным княжеством.

Может быть, в первые годы после постройки нового Кремля в нем и уцелели еще те дворы ремесленников, что стояли на старом посаде и не были снесены при строительстве укреплений. Но несомненно, что вскоре этот "чуждый элемент" из Кремля почти исчез. Нужно было давать место все новым боярам (среди челяди которых, правда, могли быть и ремесленники). Свободным же мастерам удобнее было жить и работать на посаде, среди своих, подальше от князя и княжеских слуг. Население посада укрывалось за стены Кремля лишь при нападении врага и принимало активное участие в обороне.

А такие случаи не были редки в те тревожные времена. Русские летописи сохранили повествование о двух нападениях врагов, в результате которых Москва была взята и разрушена дотла. А сколько еще могло быть нападений и атак, когда враг не смог взять московскую крепость!

Так могла выглядеть Москва с берега реки в конце XII века. Рисунок С. С. Кравченко.

В 1177 году рязанский князь Глеб "пожже Московь всю". Нужно думать, что при этом погибли в огне и дома посадских людей, и княжеские хоромы, и заборолы крепости. Однако город вновь отстроился, и снова на валу возвышались заборолы, а ворота прикрывали грозные башни.

В декабре 1237 или январе 1238 года "взята татарове Москву и воеводу убиша Филиппа Нянка... а князя Владимира сына Юрьева руками яша, а людии избиша от старца до сущего младенца, и много имения вземше, отыдоша".

Но и этот страшный разгром не приостановил развития города. Вскоре снова отстроились дома, заработали мастерские, зашумел московский торг, снова выросли на валу заборолы, а через ров перекинулись мосты.

Построенный во второй половине XII века детинец служил городу немногим менее 2710 лет.

В XII веке, как и в XI, значительная часть города - его посад - оставалась неукрепленной. По-прежнему за линией крепости по берегу Москвы-реки шла улица к пристани. К пристани причаливали речные суда, привозившие товары из ближних и дальних стран. Возле нее нашли, например, большой кусок горного хрусталя, видимо упавший из корзины при выгрузке ладьи. Откуда могли привезти хрусталь, который нужен был московским ремесленникам для изготовления излюбленных в этой местности крупных хрустальных бус? Залежи его есть не ближе Подольска. В другой раз с корабля сгружали, наверное, какие-то тюки материи. От одного оторвалась свинцовая пломба да так и провалялась на улице лет семьсот с лишним. Пломба с изображением посоха и перчатки - герба католического епископа - была оттиснута в одном из рейнских епископских городов - Кельне, Майне, Хуре или Эйхштедте,- сложный путь проделал этот тюк, много раз перегружался, пока не попал с берегов Рейна на Москву-реку! А амфоры с вином или маслом, осколки которых находят в Кремле, привезли из Крыма, вероятно, из Херсонеса. Может быть, оттуда же и небольшой фигурный замочек для какого-нибудь хорошего сундучка. Впрочем, такие замки в виде фигурок фантастических зверей делали и на Поволжье, в Волжской Булгарии. А пряслица из розового шифера и красивые разноцветные стеклянные браслеты по-прежнему везли из Киева. Браслеты, правда, по мнению исследователей, очень скоро стали делать и московские ремесленники. Деревообделочники получали для своих изделий дорогие породы дерева, например самшит, который привозили с Кавказа. А когда Москва оправилась после татарского разгрома, сюда стали привозить и дорогую майоликовую посуду работы среднеазиатских мастеров. Нам, к сожалению, неизвестно в точности, что увозили из Москвы купцы в обмен на все привезенное. Но можно с определенностью сказать, что жители всего края получали многие московские и привозные товары через Москву, из рук москвичей, покупая их либо на торгу на горе у церкви Параскевы-Пятницы, либо у московских купцов, разъезжавших по речкам и по приобретавшим все большее значение сухопутным дорогам. Так, в малые города и в села попадали украшения, дорогие золотные ткани, лучшая посуда.

Рос московский посад. Если в XI веке он занимал по берегу Москвы-реки лишь узкую полосу, то к концу XII - XIII века уже весь "подол" Москвы-реки до самого обрыва, по которому теперь идет улица Разина, был сплошь застроен. На горе же, у стен детинца посад продвинулся на север примерно до современного здания Арсенала. А во второй половине XIII и в XIV веке Москва быстро оправилась от татаро-монгольского разгрома, заняла почти всю территорию современного Кремля и Китай-города.

В это время идет бурное развитие московских ремесел. В XIV веке на московском посаде были крупные кузнечные, литейно-ювелирные, кожевенно-сапожные, гончарные и иные мастерские, изделия которых шли как горожанам, так и окрестным крестьянам.

Мы уже говорили, что еще до нашествия монголов Москва не раз бывала и владением и резиденцией князя. Обыкновенно этот город давали в удел младшим членам Владимирского великокняжеского дома. И когда к стенам города подошли полчища Батыя, в городе княжил малолетний сын Юрия Всеволодовича Владимирского - Владимир Юрьевич. Он и был захвачен татаро-монголами в плен.

В конце XIII века московский удел достался младшему сыну великого князя Александра Ярославича Невского, Даниилу Александровичу. И после этого триста лет Москва не уходила из рук потомков этого князя, пока последний из них, царь Федор Иванович, не умер бездетным.

Уже при первых князьях династии - Данииле Александровиче и его старшем сыне - Юрии Даниловиче - Москва начинает обрастать землями. Вскоре все течение Москвы-реки от Можайска до Коломны сосредоточивается в руках владельцев Москвы. Это был важный шаг по пути роста молодого княжества, который в исторической науке получил характерное название собирания Руси. Нужно помнить, что Русская земля еще только начинала оправляться после татаро-монгольского нашествия, что не было еще такой силы, которая сплотила бы русский народ для борьбы против ненавистного ига. Главенство Владимира было лишь номинальным, Владимирский великокняжеский стол занимал то один, то Другой князь, получивший ярлык на великое княжение от татарского хана. В начале XIV века в борьбу за великое княжение уверенно вступают московские князья. Небольшой, но оживленный торгово-ремесленный городок Москва и сплотившиеся вокруг него земли дают им достаточно сил для борьбы. Уже Юрий Данилович, как известно, первым из московских князей получил ярлык на великое княжение Владимирское. А его младший брат, Иван Данилович, прозванный Калитой (денежным мешком), прочно закрепил этот титул в своем роду и перенес столицу из Владимира в Москву. Еще раньше -в Москву перенес свою кафедру митрополит всея Руси Петр. Москва, таким образом, стала и административным и религиозным центром Северо-Восточной Руси. Недаром при Калите (а, как показали раскопки Н. С. Шаляпиной, возможности при Данииле) в Кремле построили первые каменные храмы.

Но крепость не отвечала нуждам новой столицы. И если в первые годы своего княжения Калита довольствовался еще старым валом, на котором построил лишь новые заборолы, то уже вскоре он вынужден был предпринять новое большое строительство.

Оглавление