Старые карты Москвы

Музеи Москвы

Книги о Москве

Статьи о Москве

Каталог ссылок

Найти:
на сайте
testan.narod.ru Народ.Ру Яндексе

---

Подпишись на рассылку
О Московском крае:

К западу от Мещанской слободы, к бывшему Самотецкому пруду, находилась земля Троице-Сергиева монастыря. На этом месте исстари поселены были люди Троицкого монастыря, от которого и бывшая Неглинная слободка получила название Троицкой; но, когда поляки разорили Москву, большая часть земли, принадлежавшей монастырю, поступила в казну и была застроена разными обывателями. За лаврой осталось только 7 десятин и 25 кв. саженей. Здесь лепились разные мелкие хибаренки, а большая часть земли была засеяна овощами. Дом подворья отстроен только в 1766 году. Пруд Самотека, или Протека, образовался из речек Напрулной и Неглинной. По преданию, 1 августа дети пушкарей, живших в Пушкарской слободе, ходили на Самотеку, где устраивалась в тот день Иордань, в белых одеждах и составляли своего рода процессию, которая отправлялась с пушечной пальбой. Кроме того, через это место ходили в Семик в Марьину рощу, а некоторые оставались тут же завивать и бросать венки в воду (это было своего рода гаданье). Здесь было обыкновение обмывать руки, возвращаясь с поминок на Лазаревом кладбище. Вода Самотеки не отличалась, однако, особенной чистотой из-за нечистот Неглинной. Москвичи старого времени имели обыкновение сваливать в Неглинную всякую дрянь; от этого все место течения ее от устья до Самотеки было смрадное и гнилое, что потом, после 1812 года, заставило закрыть Неглинную насыпью. Неглинная имела несколько мостов, которые с закрытием речки, конечно, были уничтожены. Одним из важнейших мостов через Неглинную, помимо Кузнецкого, был мост на нынешней Трубной площади. Он был построен в самую глубокую старину, деревянный, на высоких сваях, причем для течения воды под мостом была проложена огромная деревянная труба, почему и местность получила название Трубы. Окрестности Самотеки налево от Трубы представляли поля и сады, а далее находилось поселение воротников, которые жили сперва (до 1658 г.) у Пимена, что в Старых Воротниках, но как на то место по указу царя Алексея Михайловича поселились стрельцы, то воротникам и отвели место ближе к Сущеву, где они и построили на свой кошт церковь Нового Пимена, и это место называлось Новыми Воротниками.

А воротниками называли надзирателей за городскими воротами, у которых находились ключи от ворот, запиравшихся на ночь.

Весь четырехугольник - между Тверским бульваром и Садовой, с одной стороны, и Тверской и Малой Никитской улицами, с другой, - в конце XVIII века был обширным пустырем, занятым огородами. Часть его, Козье болото, было в старину почти настоящим болотом с Патриаршим прудом в середине: оно было засыпано и пруд очищен уже после 1812 года. При царях и патриархах здесь был козий двор: козья шерсть отсюда шла ко дворам, царскому и патриаршему, и к козьему двору было приписано несколько больших слобод, содержавших коз и мывших шерсть. Заметим здесь, что большая часть московских слобод принадлежала царственным особам, боярам, а некоторые - архиереям и монастырям, потому что во многих местах находились их подворья. Известно, как многие монастыри постепенно (до времен Петра 1) увеличивали свои владения от пожертвований великих князей, именитых бояр и богатых гостей или почетных купцов; многие тысячи душ принадлежали монастырям; они работали в пользу их или платили им положенный оброк, а митрополиты имели собственный свой большой штат, дворцы и даже свою стражу или охранное войско, вероятно заимствуя эту пышность от греков.

Вероятно, многим из москвичей приходилось недоумевать, что такое значит Курьи ножки? Это было урочище. Название его удержалось при наименовании церкви Св. Николая Чудотворца, находящейся близ Поварской, на Молчановке.

Известный знаток русской старины М. Н. Макаров о происхождении Курьих ножек обычным своим балагурным языком рассказывает: "Устроилася при московских царях поварня, и много было поваров при той при поварне; и отвели тем поварам место на слободу, а назвали ту слободу Поварской. Много было у той у Поварской хозяйского приюта. Юн был царь Михаил Федорович, а знал он царский порядок. Не живали до него, с его порядком, князья и цари московские. В особую статью поставил он поваров, хлебню; особый же приют дал он слугам столовым: скатертникам (столешникам), молочникам, коровникам, птичникам. И завел он тут большой куриный двор. А стоял тот двор у Никольской часовни, огорожен он был тыном узорочно, и важивались в нем куры-голландки, и не были редкостью там петухи гилянские. Много было ссор и всякого дрязга у пристольного (приставленного) народа. И просили они царя о рассуде не одинажды. Иной говорил: у меня-де огорода нет; тот хлопотал о дровах; кто о шубе, кто о рубашке. Просто еще было наше государство: всякая мелочь шла прямо к царю. И вот царь сам изволил слушать и судить эту всякую мелочь. И вот, правда или нет, за что куплено, за то и продажа: жаловались повара царю, что мал-де наш погост на кладбище, что у всех-де других буйвища¹ широкие и есть-де где о родителях и повыть и поплакать. Призадумался на ту на просьбу царь-государь и скорой речи поварам не дал. А как пошел слух, что у поваров будет-де шум с слободскими, то промолвил царь: "Как быть?" Скоро пришли повара и вдругорядь на двор царский. И говорили старики царю: "Государь! Ты наш царь, отец милосердный! Смилуйся! А чем-де лучше нас кречетники да конюшие; но ведь богаты они раздольем в буйвище? У нас только, грешных, теснота родителям!" И отвечал им государь: "Знаю. Да где же я отведу вам буйвище, того и сам не ведаю". Ласково это было слово царское; смело опять повара поклонились царю до земли и указали на Николину часовню при дворе курином. "Не малую-де ножку та часовня занимает; а ножка-де та лежит в пусте: ни у конюших, ни у кречетников она не в уборе". "Дело! вымолвил государь. - В пусте земля ничья, живет она людскими руками". И пожаловал тут он поварам грамоту на Николино кладбище и при курином дворе две от того двора "ножки". И вот с той поры прослыло то урочище на Курьих ножках"².

Заговорив о поварах, нельзя пройти молчанием и того, как в старину продавался хлеб. Замечательно, что у нас за триста лет с большой тонкостью обращалось внимание на розничную торговлю хлебом и мукой, и мука ржаная разделялась на 25 сортов, а пшеничная - на 30. Существовал особый указ о хлебном и калачном весе, где с точностью определены были иены хлебу; точность эта даже изумительна по разнообразию иен. Правительство поступало с большим знанием дела. Кроме лиц, назначенных разрядом, в деле участвовали выборные люди от торговых сотен; мука покупалась на торгу по торговым иенам, потом просеивалась в дело: ржаная - на хлебы, ситные и решетные, а пшеничная - на калачи, тертые и ковришатые. Причем накладывалась иена по четвертям: на провоз с торга в пекарню и обратно - из пекарни на торг, на подквасье, на соль, на дрова, на помело, на сиянье, на свечи, за работу мастеровым, на промысел и на пошлины и подати за право торговли; и все это разлагалось на хлебы и калачи по весу и по числу хлебов и калачей алтынных, грошовых, двухденежных и денежных на четверть; и для всего этого составлялась особая роспись, или такса, по которой торговцы хлебом и калачами должны были продавать свой товар, не отступая от таксы ни в иене, ни в весе хлебов и калачей. Далее определенные правительством надсмотрщики обязывались ходить вместе с целовальниками по торгам и торжкам для наблюдения за точным соблюдением иен и веса против определенной таксы. На их же ответственности лежало смотрение, чтобы хлебы и калачи были надлежащим образом выпечены и не заключали в себе какой-либо примеси; причем на торговцев, отступающих от таксы или делающих какую-либо подмесь к своему товару, налагались пени от полуполтины до двух рублей с четырьмя алтынами и полутора денежками, каковые деньги, равно как и имена подвергшихся штрафу, вносились в особо заведенные книги, которые хранились у надсмотрщиков и по истечении известных сроков представлялись в разряд. В первой половине XVII века в Москве на рынках ржаная мука продавалась от 6 алтын 4 денежек до 31 алтына за четверть (от 1 рубля 30 копеек до 6 рублей 20 копеек), а пшеничная мука - от 10 до 40 алтын (от 2 рублей до 8 рублей). Калачи в древнем русском быту играли немаловажную роль: калачи подавались на пышных пиршествах, посылались от царя к патриархам и другим духовным особам, нищим, тюремным заключенцам, раненым стрельцам. Этот обычай не забыт и доселе. Про московские калачи существует несколько пословиц и поговорок, например: "тертый калач", "в Москве калачи как огонь горячи" или "куда лезешь с суконным рылом в калашный ряд" и т. п.

* Оглавление * 1 * 2 * 3 * 4 * 5 * 6 *

¹Буйдище - старинное название кладбища; иначе еще называлось гноище.

²В то время на Руси был земляной размер "ножками", т. е. полосками, особенно в поростях лесных. И теперь еще в некоторых губерниях говорят о полосе (доле) леса: Борисова ножка, Марьина ножка и проч.