Москва Наш район Фотогалерея Храм св. Анастасии

Автор   Гостевая   Пишите
Google

WWW
TeStan

Карты Москвы

Книги о Москве

Статьи о Москве

Музеи Москвы

Ресурсы о Москве

Главная>>Москва>>Книги о Москве>>Сожженная Москва

Г. П. Данилевский "Сожженная Москва"

XXXVIII

“Чудеса! - раздумывал, просмотрев бумаги, Ермолов, - ферфлюхтер, а говорит с пафосом и русскими пословицами, даже слова как-то особенно старательно отчеканивает”. Он задал еще несколько вопросов Фигнеру. Тот на все отвечал здраво и обдуманно. “Как быть? - терялся в догадках Ермолов, - умолчать об этом гусе перед светлейшим невозможно... Что бы ни вышло впоследствии, ответственность падает на меня первого... ну, да его с этою затеей, вероятно, без уважения сплавит сам князь”. Ермолов кликнул адъютанта, сдал ему на руки Фигнера и, снова надев мокрую фуражку, пошел по лужам и скользкой грязи к главнокомандующему. Адъютант было предложил оседлать для него коня; Ермолов, с досадой махнув рукой, отправился опять пешком. У ворот квартиры Кутузова провожатый вестовой наткнулся на княжеского денщика, шедшего притворять ставни.

- Все спят-с! - сказал денщик, разглядев при свете фонаря фигуру Ермолова, вынырнувшего из темноты.

- А сам светлейший? - спросил Ермолов,

- Тоже в постели, хотя свечи у них еще горят.

- Доложи.

Денщик через сени вошел в темную приемную, оттуда в спальню Кутузова. Ермолов был приглашен в комнату, из которой вышел всего полчаса назад. Кутузов, в одной рубахе, сидел на постели, спустив на коврик босые ноги, прикрытые бухарским халатом. Перед ним на круглом столике лежала карта России, утыканная булавками, с головками из красного и черного сургуча, изображавшими русские и французские войска. Он перед приходом Ермолова рассматривал эту карту. Комната, по обычаю старого князя, любившего теплоту, была жарко натоплена.

- Что, голубчик? - спросил он, устремив навстречу входившему Ермолову не совсем довольный, утомленный взгляд. - Все ли у вас благополучно?

- Слава богу, ничего нового; но вот что случилось...

Ермолов неторопливо и в подробностях передал светлейшему о прибытии и предложении Фигнера.

- Я счел священным долгом, - заключил он, - не мешкая обо всем доложить... Что прикажете? Фигнер у меня, ждет решения.

- Так вот что, - произнес Кутузов, натягивая себе на плечи сползавший с него халат, - штука казусная... все ли ты терпеливо выслушал и расспросил?

- До точности, ваша светлость.

- А как полагаешь, он не насчет перпетуум-мобиле, не из желтого дома? приметил ты, в порядке ли его мозги?

- Мне этот вопрос прежде всего пришел в голову, - ответил Ермолов, - я его так и этак, на все стороны допрашивал; говорит толково, в глазах змейки не бегают, нет ничего подозрительного... Осуществимо ли его предприятие - дело другое. Отважен же он и смел, кажется, действительно без меры, и его решимость, по-видимому, искренняя и прямая.

Старчески обрюзглое лицо Кутузова поникло. Он задумался. На гладко выбритом, жирном и белом его подбородке, от тепла комнаты или от душевного волнения, выступила испарина. Он нервным движением пухлой руки тронул себя за подбородок и, задумавшись, устремил свой единственный зрячий глаз куда-то в сторону, мимо этой комнаты и Ермолова, мимо этой ночи и всего того, что ей предшествовало и так доныне подавляло дряхлого телом, но бодрого духом старого вождя.

- Ведь вот, шельма, придумал! - разведя руками и опять хватаясь за увлажненное лицо, сказал князь, - а дело, надо признаться, из ряда вон и во всяком случае необычное. Но на чем основаться?

Князь медленно повернулся на подостланной под него перине.

- Разумеется, бывали примеры в древности, и именно в Риме, во время воины Пирра и Фабриция, - продолжал он, - только там, сколько припомню, разыгралось все иначе. Ну, как это было? пришли и говорят Фабрицию, что некий врач из греков - это в Риме было то же, что в России наши немцы, - с целью разом прекратить войну вызвался, без колебания, отравить Пирра. Ну, Фабриций, как помнишь, выслушал, как и ты, этого немца, да и отослал врага-предателя в распоряжение самого Пирра. Остроумного лекаришку Пирр, разумеется, вздернул на первую осину или там, по-ихнему, смоковницу, что ли... тем дело и кончилось... Ты что на это скажешь?

Ермолов, нахмурясь, молчал. Догоравшие свечи уныло мигали на столе. Кутузов взглянул в ближайшее к кровати окно, из которого в эту ночь опять виднелось зарево над Москвою.

- Мое мнение, - произнес он, - убей этот чухонец и в самом деле Бонапарта, все скажут - не он, а я да ты, Алексей Петрович, предательски его ухлопали. Ведь правда?

- Положим, ваша светлость, то было давно и в Риме, - ответил Ермолов, еще не угадывавший, куда клонит князь, - и прошлое не всегда урок для настоящего. Но я позволю себе, однако, только спросить, чем этот новый, вторгшийся к нам Атилла лучше какого-нибудь Стеньки Разина или Пугачева? Те изверги шли из-за Волги, этот из Парижа - в том вся и разница; сходства же в разрушителях много... Владеть отуманенною ими, раболепною толпой, двигать, при всяческих обманах, полчищами жадных до наживы, одичалых бандитов, вторгаться, для удовлетворения собственного самолюбия, в мирную страну, предавая а ней все грабежу, огню и мечу... Чем же это не отверженец людского общества, чем не Разин или не Пугачев? Кутузов отодвинул стол, нашел босыми ногами и надел туфли, медленно поднялся с постели и, оставя халат, в одном белье начал, заложа руки за спину, вперевалку, прохаживаться по комнате.

- Именно, отверженец нового сорта! - сказал он, помолчав. - Ты выразился верно!.. Но как разрешить вопрос? подумай... Если бы я и ты, лично напав на Наполеона, начали с ним драться явно, один на один... дело другое... А тут, выходит, точно камнем из-за угла.

- Как угодно вашей светлости, - почтительно-сухо проговорил Ермолов, как бы собираясь уйти.

- Да нет, погоди! - остановил его Кутузов. - Мы с тобою полководцы девятнадцатого века, вот что я хочу сказать. А наши противники достойны ли этого имени? Я предсказывал, что они будут есть конину - едят... говорил, что Москва для их идола и их армий станет могилой - стала... их силы с каждым днем тают... - Князь опять прошелся по комнате. - Прогоним их, увидишь, - сказал он, - я не доживу, ты дождешься... Те же французы свергнут своего кумира и так же бешено и легкомысленно проклянут его и весь его род, как свергли, казнили и прокляли своего истинного короля... Жалкая нация...

Кутузов, опершись руками о подоконник, глядел на небо, окрашенное заревом.

- Опять огонь... догорает, страдалица! Вспомнят они этот пожар, - сказал он, - поплатятся за эту сожженную Москву!

- Так что же прикажете, ваша светлость, относительно предложения Фигнера? - спросил Ермолов. - Всякие шатаются теперь, и чистые и темные люди. Кутузов обернулся к нему и развел руками.

- Дело, не подходящее ни под какие артикулы! - сказал он, - а впрочем, Христос с ним! Знаешь поговорку - смелого ищи в тюрьме, труса в попах... Дай ему, голубчик, по положению о партизанах восемь казаков, бог с ним. Глас народа - глас божий; пусть творит, что хочет, если на то воля свыше, а приказа убивать... я ему не даю!

Партизаны Сеславин и Фигнер, по условию, съехались у деревни князя Вяземского, Астафьева. Фигнер объявил, что ему на время разрешено действовать самостоятельно, и просил наставлений и советов у более опытного товарища. Сеславин уступил ему из своего отряда двух кавалеристов, в том числе молоденького юнкера, который особенно просился к Фигнеру. Невысокий, черноволосый и сухощавый, этот юнкер, в казачьей одежде, казался робким мальчиком, но лихо ездил верхом. Купленный им у казаков донской конь Зорька был сильно худ, но не знал усталости. Фигнер в ту же ночь с этим юнкером ускакал по направлению к Москве.

* Оглавление *


Баннерная сеть "Исторические сайты"

заключение сэс отзыв и заключение сэс.
встраиваемые посудомоечные машины москва и область.
Rambler's Top100
Rambler's Top100


Rating All-Moscow.ru
ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU
 
Design: Русскiй городовой
Hosted by uCoz