Автор Гостевая Пишите

Статьи о Москве

Русские помещики

Пара рассказов, навеянных тульской поездкой. Окончание

С.А.Горбова

"Отряхнув с наших ног прах" обидимской земли, мы двинулись к самому, пожалуй, загадочному пункту поездки - селу Рудневу. Дело в том, что ехали туда члены Общества практически "вслепую". Мы не знали, есть ли действительно в селе храм - руководствовались лишь слухами, почерпнутыми в Интернете. Мы не были уверены, сможем ли мы достаточно близко подъехать к месту, так как давно перестали доверять картам. Про памятник было лишь известно, что это храм Николая Чудотворца, построенный в 1755 году.

Однако мне в очередной раз пришлось убедиться, что история, как и математика, - наука точная. Стараниями знатоков из глубины веков начали всплывать на поверхность все новые и новые подробности. Буквально накануне экспедиции стало известно, что к строительству храма имел отношение некий помещик Иван Степанович Игнатьев, тщанием которого была возведена еще и Знаменская церковь села Исаково Веневского уезда. Какие еще открытия ждут нас впереди?..

Что касается дорог, казалось, что в это село просто нет надобности никому добираться. Асфальт закончился за 3-4 километра до церкви, и дальше наш путь продолжался пешком по грунтовке, на которой выбоин и ухабов было немереное количество. Неудивительно, что единственной машиной, замеченной нами в селе, оказался защитного цвета УАЗик.

Зато увиденная церковь поражала воображение! Восьмилепестковый храм, украшенный белокаменными карнизами возвышался над заросшим лесом холмом, у подножья которого раскинулся живописный пруд. Увы, церковь оказалась совершенно запущенной, однако мало разрушенной. Перекрытия местами обвалились, но сохранился купол, остов главки с крестом, почти весь внешний декор, обезглавленная (видимо, в советское время) колокольня.

Оказавшись внутри, члены экспедиции были восхищены еще больше: чудом сохранившиеся росписи и тонкая, изящная лепнина радовали глаз и одновременно вызывали чувство горечи и досады за то, в каком состоянии пребывало все это великолепие!

После тщательного осмотра сооружения было установлено, что строительство его велось поэтапно. Сам храм был выстроен в стиле петровского барокко еще в начале XVIII века, а не в середине, как это предполагалось первоначально. Заказчиками, по всей видимости, выступали князья Оболенские (это члены экспедиции выяснили, осмотрев сохранившиеся надгробия). В 1755 же году была пристроена колокольня и трапезная, строил ее уже упоминавшийся помещик Игнатьев. И совсем недавно, в конце XIX века были достроены приделы и апсида храма, которые уже не могут похвастаться столь изящными линиями и декором, чем более ранние строения.

Уже только по результатам осмотра этого храма экспедицию можно было считать удавшейся. Однако впереди нас ждала еще одна остановка - усадьба коннозаводчика Якова Ивановича Бутовича Прилепы. Единственным архитектурным памятником, достойным осмотра, был дом постройки начала века, но вот личность владельца и его необыкновенное увлечение, на мой взгляд, заслуживают более тщательного рассмотрения.

Коннозаводчик

Теперь имя это известно теперь лишь любителям лошадей. Упоминания о нем можно встретить в Музее коневодства, в основу которого легла им же самим собранная коллекция произведений искусства, да на редких выставках, посвященных лошадям, где добрым словом поминают "фанатика орловского рысака" и знатока ипической живописи.

Что же известно о Бутовиче? Дворянин, офицер, помещик, коннозаводчик, знаток орловской масти, тонкий ценитель искусства. Родился он в 1881 году в дворянской семье, в которой издавна поддерживались коневодческие традиции. Конный завод Ильи Алексеевича Бутовича (деда Якова Ивановича), находившийся в Черниговской губернии, упомянут в официальном "Списке частных конских заводов России", изданном еще в 1854 году. Позже завод был переформирован и переведен в имение Касперо-Николаевку Херсонской губернии. Здесь прошло детство Яши Бутовича, здесь он впервые увидел красавцев орловских рысаков, приобретенных отцом - Иваном Ильичем и полюбил их на всю жизнь.

Яков получил военное образование, однако интересы его были далеки от службы. По окончании русско-японской войны, за участие в которой он был награжден орденом Святого Станислава 3-й степени, вышел в отставку, обучался в ряде европейских университетов животноводству, уделяя большое внимание коневодству.

С 1909 года судьба Якова Ивановича тесно связана с тульской усадьбой.

Прилепы - так назывались на Руси старинные села, как бы "прилепившиеся" к пограничью. Здесь, по тульской губернии проходила граница древнего Московского княжества - Засечная черта, включавшая в себя помимо естественной границы - реки Оки - целый ряд искусственных валов, рвов и крепостей. Недалеко от Прилеп проходил Муравский шлях - дорога, излюбленная отрядами южных кочевников. Здешние крепости не раз служили им отпором.

В XVII веке границы отодвинулись далеко на юг, и вдоль русла Оки стала налаживаться мирная жизнь. Тогда же стало развиваться здесь коневодство, традиции которого были сильны еще со времени военно-дозорной жизни. Лошадей по-прежнему выращивали для нужд обороны, этому способствовало обилие отличных пойменных пастбищ.

В XIX веке в России сформировался интерес к системному разведению породистых лошадей и конному спорту. Тогда стали создаваться специализированные хозяйства - конные заводы.

Один из них возник в Прилепах. Основал его в 1866 году купец Николай Никитич Добрынин на месте коневодческого хозяйства, принадлежавшего в середине XIX века генерал-майору от кавалерии и управляющему Тульским конезаводческим округом Леониду Николаевичу Гартунгу, женатому на Марии Пушкиной, дочери поэта.

Добрынин стал разводить орловских рысаков - лошадей первой культурной породы в России, отличающихся крупным ростом, сухостью, силой, темпераментностью, способностью жить в любом климате, преодолевать российские расстояния. Вскоре хозяином конного завода стал его сын коллежский асессор А.Н. Добрынин, а после его смерти имение перешло к вдове Алексея Николаевича, Олимпиаде Платоновне.

При О.П.Добрыниной хозяйственные постройки имения, как и само хозяйство, пришли в ветхость, и Якову Ивановичу пришлось перестраивать и расширять здания конезавода. Сюда, в Прилепы, он перевел унаследованный от отца и деда Касперо-Николаевский завод из Херсонской губернии. Отсюда было рукой подать до Москвы и Санкт-Петербурга с их Императорскими обществами поощрения рысистого коннозаводства, активнейшим членом которых стал к этому времени Бутович.

Кроме того, им были приобретены еще несколько заводов и ряд выдающихся лошадей, таким образом, был сформирован мощный генофонд. Из прилепского завода впоследствии вышло множество чемпионов, потомков которых до сего дня можно встретить на отечественных ипподромах.

Яков Иванович был не только фанатичным поклонником орловской рысистой породы, но и решительным противником любых попыток скрещивания орловцев с рысаками других пород, особенно с американскими, обладавшими хорошими скоростными характеристиками, однако не имевших ни правильности телосложения, ни красоты форм, ни выносливости, присущей орловцам.

Когда началось повальное увлечение русских коннозаводчиков скрещиванием орловских кобыл с привезенными из Штатов жеребцами, и орловской породе грозило полное уничтожение, Бутовичу и его сторонникам удалось доказать необходимость и неприкосновенность породы, как части русского национального культурного достояния. Орловская рысистая порода была сохранена. Первостепенная заслуга в этом принадлежала, без сомнения, Бутовичу.

Его авторитет в вопросах теории и практики рысистого коннозаводства стал общепризнанным. Сравнительно еще молодым человеком Бутович был назначен членом Совета главного управления Государственного коннозаводства, избран членом правления Всероссийского союза заводчиков и любителей орловского рысака. Еще в 1898 году в "Коннозаводском иллюстрированном журнале спорта" были опубликованы первые литературные опыты кадета Бутовича. Позднее он много писал о генеалогии лошадей, линиях в орловской породе и их сочетаниях, приводящих к рождению выдающихся по резвости и красоте рысаков.

***

Коллекция в Прилепах. Фото 1916 года

Скоро Яков Иванович стал известен и как создатель единственной в мире галереи, посвященной лошади. Коннозаводчик собрал множество картин и фотографий с изображениями лошадей, бронзовых скульптур, книг о лошадях. Другой такой коллекции в мире не было, и нет до сих пор.

Первые приобретения для музея Яков Иванович делал еще в юношеские годы в в антикварных магазинах Буша, Дациаро и Фельтена. В Петербурге он познакомился с некоторыми художниками, был представлен И.Е.Репину, стал бывать у него в доме. Заметив интерес юноши к живописи, Репин часто приглашал его в свою мастерскую, показывал свои работы. Поучения и наставления Ильи Ефимовича сказались на формировании художественных вкусов и пристрастий Бутовича.

Получив самостоятельность после окончания училища, Яков Иванович начал систематически приобретать картины, изображающие лошадей, а после переезда в Прилепы с еще большей энергией занялся коллекционированием. Теперь он имел возможность чаще бывать у антикваров в обеих столицах, да и в Туле порой случалось ему делать очень интересные приобретения.

Бутович стал приглашать в Прилепы художников, заказывая им портреты своих лошадей. У него бывали и даже подолгу жили живописец С.С.Ворошилов, внук знаменитого скульптора живописец Н.А.Клодт. Академик Р.Ф.Френц работал в Прилепском конном заводе над огромным полотном "Табун Я.И.Бутовича". Ему помогал сын - известный впоследствии советский художник Р.Р.Френц. Большая дружба связывала Бутовича со знаменитым баталистом и анималистом Н.С.Самокишем. Первую работу этого художника Яков Иванович купил еще в 1901 году. Познакомились они лишь через десять лет, и Самокиш стал ежегодно подолгу гостить в Прилепах, работая над картинами. В Прилепах Самокишу довелось принять участие в спасении картин во время пожара, вспыхнувшего в ночь на 31 декабря 1913 года. К счастью, все картины, за исключением одной, удалось спасти. В газетных репортажах о пожаре коллекция Якова Иванович впервые была названа музеем, и это вполне заслуженно. В коллекцию входили два батальных этюда и картина "Затравили" А.Д.Кившенко - художника, известного всей России своим историческим полотном "Совет в Филях", картины и рисунки П.О.Ковалевского, живописные работы П.П.Соколова, П.Н.Грузинского, К.Н.Филиппова, скульптуры П.К.Клодта, Н.И.Либериха, Е.А.Лансере. Была здесь прекрасная картина В.А.Серова "Портрет рысака Летучего". Именно этот шедевр бросился спасать Самокиш, разбуженный криками "Пожар!".

Табун орловских маток Прилепского конного завода Тульской области. Френц Р.Ф.

Кроме картин в музее имелась старинная мебель, альбомы и отдельные фотографии лошадей Библиотека музея насчитывала около 3000 книг по иппологии, коневодству искусству выездки и верховой езды, истории конезаводства.

Особое место занимали в коллекции работы "отца русской ипической живописи" Николая Егоровича Сверчкова. Еще в юнкерские годы Бутович познакомился с сыном Сверчкова Георгием, также талантливым живописцем, был представлен вдове художника Поликсене Владимировне. От них он узнал множество подробностей биографии Сверчкова, которые изложил потом в своей книге о жизни и творчестве художника. Впоследствии он выкупил некоторые из его картин, акварелей, рисунков и скульптур, оставшихся в семье. К моменту пожара в коллекции Бутовича было 35 живописных работ Сверчкова и среди них замечательная картина "Холстомер", написанная по мотивам повести Л.Н.Толстого. Бутовичу удалось купить этот шедевр на распродаже невостребованных вещей в ломбарде, куда его заложил и не выкупил в срок ведший жизнь не по средствам и постоянно нуждавшийся в деньгах Георгий Сверчков. Подробное описание этой картины также войдет в рукопись Бутовича о Сверчкове наряду с ранее неизвестными подробностями жизни Толстого, с которым Яков Иванович был хорошо знаком и неоднократно бывал в гостях у писателя в Ясной Поляне.

Бутович постоянно разыскивал работы Н.Е.Сверчкова, положив себе за правило покупать каждую, не считаясь с денежными затратами. Даже за акварели любимого мастера он порой платил по тысяче рублей и более - огромные по тем временам деньги.

В 1916 году он строит специальное здание для музея с соблюдением правил и требований, предъявляемых к музейным зданиям. Оно было возведено в архитектурном стиле ампир и по тем временам было идеальным для размещения экспозиции.

Его галерея становится настолько популярной, что сюда приезжают знатоки искусства из Москвы и Петербурга. Элитарный журнал "Столица и усадьба" напечатал о "лошадиной" художественной коллекции большую восторженную статью. В музее Бутовичем велась большая научная работа по составлению системных каталогов художественных произведений и книг.

После…

А.Г. Орлов-Чесменский в санках, запряженных Барсом I. Сверчков Н.Е.

В 1918 году, спасая завод и галерею от крестьянских погромов, он добился национализации Прилепского конезавода, а также того, чтобы его поставили возглавлять предприятие.

Яков Иванович передал государству и музей, став его смотрителем и продолжая пополнять коллекцию на свои деньги. На приобретения экспонатов он истратил значительную сумму, вырученную от продажи золотых медалей, которые выиграли лошади Прилепского завода на ипподромах в прежние времена. В числе купленных в то время картин только работ Сверчкова было более 30 и среди них огромное полотно "Масленичное катание в деревне".

Казалось бы, Яков Иванович сделал благополучную карьеру советского служащего. Он был свой человек в Наркомземе, входил в различные комиссии и комитеты по развитию коневодства. Ему покровительствовали Лев Троцкий и Семен Буденный. Он впервые в послереволюционной России организовал бега и выставку орловских рысаков в Туле, был инициатором создания Чрезвычайной комиссии по охране животноводства, ответственным руководителем государственных конных заводов и государственной конюшни в Тульской губернии, председателем комиссии по возобновлению испытаний лошадей в РСФСР, возглавлял даже некоторое время отдел коневодства Наркомзема РСФСР.

***

Однако в 1924 году на Бутовича начались гонения со стороны властей Тульской губернии. По времени эта компания совпала с выселением всех бывших помещиков, которые по тем или иным причинам остались вблизи своих бывших владений.

Будучи заведующим музеем, Бутович сохранял помещичий уклад жизни, пользовался услугами личного повара, продолжал жить в своей усадьбе. Это вызывало восхищение одних и ненависть других. Его колоритная, независимая, вызывающая фигура явилась прообразом для героев М.Булгакова в "Театральном романе", П.Романова в "Трех парах шелковых чулок", П.Ширяева в повести "Внук Тальони". Однако эти же качества "барина" никак не устраивали представителей советской власти.

Бегущая белая кобыла с рыжим жеребенком. Самокиш Н.С.

Бутовича освободили от руководства как бывшего дворянина. А в 1927 году Прилепский завод был ликвидирован, как якобы не дающий ценного племенного материала. Табун передали в Хреновский конный завод, а в Прилепах была размещена Тульская государственная заводская конюшня. Теперь здесь сосредоточились на выращивании лошадей русской рысистой породы, выведенной скрещиванием орловского и американского рысака. Против этого так боролся Бутович в течение всей своей жизни! Можно только представить, каким ударом стало для него это решение Наркомата.

***

Не менее печальным событием стало расформирование в 1928 году художественной коллекции прилепского музея. При ее передаче Яков Иванович тщетно пытался оставить хотя бы некоторые вещи, купленные в последние годы за собственные деньги.

А в сообщениях об открытии спустя год в Москве при ипподроме Государственного научно-художественного музея по коневодству и коннозаводству фамилия подлинного создателя музея даже не упоминалась.

***

В это время он уже был арестован - ему дали три года тюремного заключения со строгой изоляцией по уголовной статье: политические процессы в стране тогда еще не начались.

Посадили в Бутырку, потом перевели в Тульскую тюрьму. Человек, привыкший к высшей степени независимости, оказался в переполненной камере. Только через четыре месяца он смог прийти в себя и начал одну за другой записывать родословные своих лошадей, чтобы помочь их нынешним хозяевам. Здесь же, в тюрьме он занялся воспоминаниями - о революции, Гражданской войне, событиях, предшествовавших аресту. Яков Иванович начал писать свои воспоминания еще в 1925 году, - в рукописи он рассказал о своем детстве, учебе, участии в войне, о том, как ему помогали купить Прилепы два ушлых еврея, поскольку это имение было уже заложено и перезаложено. Он писал о лучших орловских рысаках и лучших коннозаводчиках России. Будущую книгу назвал "Мои Полканы и Лебеди".

Сегодня имеется только одно свидетельство пребывания Якова Бутовича в тюрьмах и лагерях - в книге "Погружение во тьму", вышедшей в Париже. Ее автор, Олег Волков, бывший узник советских лагерей, пишет: "...В толстом невысоком человеке с подстриженной седой бородкой и пенсне на шнурке, суетливо раздевавшемся рядом со мной перед тюремными обыскивателями в синих халатах, я неожиданно узнал Якова Ивановича Бутовича - тульского помещика и коннозаводчика. О нем много толковали в Москве как об удивительном "эквилибристе": Яков Иванович не только остался хозяином своего завода в новой ипостаси заведующего, но и стал главнейшим консультантом по конному делу в Наркомземе, у Буденного. Им, из своих коллекций, был создан музей коннозаводства России; он будто бы разговаривал из кабинетов губернских властей по прямому проводу с самим Троцким; ездил по-прежнему в коляске парой в дышло. И держал в черном теле назначенного к нему на завод с великими извинениями комиссара: "Нынче иначе нельзя, Яков Иванович! Уж не обижайтесь - с нас тоже спрашивают!"

...Я слышал, как, отвечая на вопросы анкеты, он с некоторым вызовом бросил на все помещение: "Сословие? Дворянин, конечно!" Было известно, что Яков Иванович резко одергивает называющих его "товарищем Бутовичем".

Современный Музей коневодства Любителям внимать чужим разговорам скоро наскучивали рассуждения о статях и резвости рысаков с героическими кличками, и они уходили. Кознетворцы не рисковали задевать: …манера Якова Ивановича расхолаживала нахалов. "Принеси-ка мне чаю", - спокойно, с уверенностью в своем праве распоряжаться, сказал он как-то Ваське Шалавому, распущенному карманнику, вздумавшему приступить к нему с остротами. Вор, всем на удивление, отправился к чайнику нацедить кружку. - "Спасибо, голубчик", - поблагодарил Бутович, принимая из его рук чай, точно и не ждал, чтобы его поручения не выполнили.

В Бутовиче были все приметы русского барства: вежливость, исключавшая и тень фамильярности; сознание собственного достоинства, и даже исключительности, при достаточно скромной манере держаться; благосклонность с еле проступающим оттенком снисходительности..."

***

Выйдя в 1931 году на свободу без права проживать в Москве и других крупных городах, Яков Иванович поселился в Вязьме, потом в Щиграх Курской области. Посетив Музей коневодства, он остался недоволен и составом экспозиции, и отсутствием новых поступлений, и недостаточной, по его мнению, исследовательской работой. В помощь музейщикам он составляет "Описание коллекции Прилепского музея". "Какое несчастье, - восклицает он в своем "Описании", - что теперь мы переживаем такое время, когда не до акварелей, выражаясь фигурально, а буквально, когда искусство забыто, оплевано и брошено... Не только жутко сказать, но жутко подумать об этом. С грустью склоняю я свою седую голову над этими строками, бросаю перо и думаю о том, как ненужно, как глупо прошла моя жизнь: вместо того, чтобы наслаждаться жизнью и жить для себя, я жил для других, думал о России, трудился, не покладая рук, создал галерею, собрал и сохранил множество первоклассных произведений искусства и все для чего? - для того, чтобы на склоне своих лет видеть, как если не все, то почти все эти произведения искусства валяются в полусырой кладовой и не сегодня-завтра пойдут за гроши и будут распроданы и разбазарены!!! Стоило жить, стоило трудиться".

С большим трудом Бутовичу удалось получить гонорар за предоставление этого описания музею. В это время Бутович имел кое-какой заработок в расположенном в Щиграх коневодческом хозяйстве.

В 1937 году он был вновь арестован, и уже через два месяца приговорен к расстрелу …

***

Судьба Музея коневодства после смерти его создателя складывалась сложно. В конце 30-х годов он вновь подвергся расформированию. В военное время сотрудники музея были вынуждены эвакуировать его фонды, и экспонаты на долгие годы оказались в совершенно неприспособленных для хранения условиях. Однако музейным работникам удалось сохранить и даже приумножить коллекцию. В 1948 году даже был издан каталог музея, но и в нем фамилия Якова Ивановича не упоминалась.

Лишь в 1989 году Указом Президиума Верховного Совета СССР Яков Иванович Бутович был реабилитирован, а в сентябре 2005 года увидела свет его книга "Мои Полканы и Лебеди". Однако, посетив Прилепы, мы не нашли даже мемориальной доски на доме знаменитого коннозаводчика.

Коллекция Бутовича, сохраненная и пополненная, размещается сейчас в Сельскохозяйственной академии. Пережил советские годы и конный завод Якова Ивановича, оставшийся в Прилепах. Хорошо бы ему пережить еще и нынешнее время, в которое, как и в послереволюционные годы, мало кто заботится о том, чтобы сохранить национальное достояние, созданное и нажитое трудом людей, имена которых уже практически стерлись из нашей памяти…